Башни Латераны - Виталий Хонихоев

— Это урок, Линдер, — сказала она без тени сочувствия. — Ты влил слишком много энергии слишком быстро. Круг не выдержал. Контролируй поток, а не давай ему контролировать тебя. Эмма! Вылечи ему руки. Быстро! Времени нет! Ошибка первокурсника, Линдер! Два балла долой!

Эмма опустилась на колени рядом с Густавом. Её руки засветились бледно-голубым — энергия Воды, целительная магия. Она наложила ладони на его обожжённые руки, шепча заклинание исцеления.

Кожа медленно затягивалась. Волдыри спадали. Но красные пятна остались. И шрамы останутся навсегда — магия Воды Второго Круга не может полностью стереть следы ожогов.

Густав стиснул зубы и смотрел на свои руки.

Грета смотрела на это и чувствовала, как страх сжимает горло холодной рукой.

«Если я ошибусь… если круг развалится… меня сожжёт мой же огонь. Или круг взорвётся и убьёт стоящих рядом. Сержанта Мартина. Других воинов. Клару. Всех».

Она посмотрела на свой круг. Он светился ровно, стабильно. Защитные руны держались. Каналы не трескались.

Пока.

Сержант Мартин подошёл, присел на корточки рядом с ней.

— Страшно, да? — спросил он тихо.

Грета кивнула, не доверяя голосу.

— Всем тут страшно, — сказал он: — Каждый раз перед боем страшно. Кто говорит, что не боится — либо дурак, либо врёт. Страх — это нормально. Главное — не дать ему парализовать тебя. Ну да ладно, пойду «Мясорубку Вилли» заведу, чтобы никто не смог на стену взобраться.

Он похлопал её по плечу и вернулся к стене.

Грета посмотрела на него. На других воинов вдоль стены. Арбалетчики спокойно проверяли оружие. Пикинёры шутили между собой. Та женщина-воин затачивала меч, насвистывая какую-то мелодию.

Они привыкли. Для них это работа. Опасная, но работа.

А для неё это первый раз. Первый настоящий бой. Не учебная практика в Академии, не тренировка по мишеням. Настоящая война.

Сержант Мартин отошёл к зубцам стены, где между двумя каменными выступами виднелся странный механизм — массивная металлическая конструкция, закреплённая на железных направляющих. Грета видела его краем глаза, когда чертила свой круг, но не обращала внимания.

Теперь она разглядела его получше.

«Мясорубка Вилли» — так называли это устройство защитники. Грета слышала о нём от других студентов, но никогда не видела вживую.

Механизм представлял собой раму из чёрного железа, примерно в человеческий рост высотой и два шага шириной. По всей раме были закреплены изогнутые лезвия — десятки лезвий разного размера, от коротких серповидных до длинных, похожих на косы. Вся конструкция крепилась к направляющим — двум толстым железным рельсам, которые шли вдоль внешней стороны стены, на уровне примерно в два человеческих роста от земли.

Идея была простой и обладала некоей изощренной жестокостью: когда враг попытается приставить штурмовые лестницы к стене или карабкаться по ней, защитники запускают механизм. «Мясорубка» скользит вдоль стены по направляющим, а её лезвия срезают всё на своём пути — руки, головы, верёвки, лестницы. Отсюда и название.

Сержант Мартин наклонился через зубец, проверяя крепления. Механизм не использовали давно — может быть, год, а может и больше. Мирное время. Грета видела, как он дёргает за веревку, пытаясь сдвинуть раму с места.

— Заело, — пробормотал он. — Ржавчина, наверное. Эй, Томас! Подай-ка масло!

Молодой воин протянул ему кожаную флягу с маслом. Мартин щедро плеснул на направляющие, потом снова дёрнул цепь.

Рама не двинулась.

— Проклятье, — выругался сержант. — Надо проверить блоки снаружи.

Он перегнулся через зубец дальше, хватаясь одной рукой за камень, второй — за цепь. Его ноги оторвались от пола стены.

— Сержант, осторожнее! — крикнул кто-то из воинов.

— Да вижу я, вижу! — огрызнулся Мартин.

Он повис на веревке, пытаясь дотянуться до блокового механизма, который крепил «Мясорубку» к направляющим. Грета видела, как его пальцы скользят по ржавому металлу.

И тут веревка лопнула.

Сержант Мартин не успел даже вскрикнуть. Он просто исчез за зубцом — одно мгновение висел, в следующее уже падал.

Удар был глухим. Страшным. Грета услышала его даже с расстояния в несколько шагов — звук тела, ударившегося о землю с большой высоты.

Несколько секунд стояла мёртвая тишина.

Потом кто-то из воинов бросился к зубцу, выглянул вниз.

— Мартин! МАРТИН!

Грета не выдержала. Подбежала к стене, заглянула через зубец.

Внизу, на узкой полосе земли между стеной и рвом, лежал сержант Мартин. Он лежал на боку, одна нога была вывернута под невозможным углом, вторая тоже. Вокруг его головы расплывалось тёмное пятно — кровь.

Но он был жив.

— П-помогите… — донёсся снизу слабый голос. — Помогите… ноги… не чувствую ног…

— МАРТИН! — закричал Томас, молодой воин, который только что подавал масло. — ДЕРЖИСЬ! МЫ СЕЙЧАС!

Он схватил верёвку, начал привязывать к зубцу.

— Стой! — Капитан Эрвин, командир участка, схватил его за плечо. — Куда ты?

— Я спущусь! Заберу его!

— Нельзя, — голос капитана был твёрдым, но в нём слышалась боль. — они уже рядом. Если ты спустишься — тебя пристрелят. Это пока мы за стенами они не стреляют — берегут стрелы.

— Но он же…

— Нельзя, — повторил капитан и отпустил Томаса.

Молодой воин опустился на колени у зубца, сжимая верёвку в руках так сильно, что костяшки побелели.

Внизу сержант Мартин застонал громче.

— П-помогите… кто-нибудь… так больно… боже, как больно…

Грета отошла от стены, чувствуя, как внутри всё холодеет. Она вернулась к своему кругу, села на камни рядом с ним, обхватила колени руками.

Стоны продолжались.

— Не оставляйте меня… прошу… я не хочу умирать так… не хочу…

Воины на стене стояли, отвернувшись. Кто-то смотрел на поле перед городом, кто-то проверял оружие, делая вид, что не слышит. Но все слышали.

Клара, стоявшая справа от Греты, сжала кулаки.

— Почему никто не… — начала она.

— Заткнись, — хрипло оборвал её один из ветеранов. — Просто заткнись.

Густав, который сидел слева, вытирая слёзы, прошептал:

— Это же сержант Мартин… он только что с нами разговаривал… он был живой… а теперь…

— А теперь он всё ещё живой, — сказала магистр Элеонора, появляясь рядом. Её голос был ровным, но в нём слышалась сталь. — И будет жив ещё какое-то время. Может быть, час. Может быть, два. Пока не истечёт кровью или не умрёт от болевого шока. Добро пожаловать на войну, благородные дейны.

— Но мы же не можем просто… — начала Эмма, подошедшая ближе.

— Можем, — оборвала её