Башни Латераны - Виталий Хонихоев

Элеонора. — И будем. Потому что если кто-то спустится вниз — он погибнет. А потом погибнет ещё кто-то, кто попытается спасти первого. И так далее. Привыкайте.

Она развернулась и пошла дальше вдоль стены, проверяя готовность других студентов.

Стоны внизу становились слабее. Сержант Мартин больше не звал на помощь — просто стонал, тихо, монотонно. Звук был хуже криков.

Грета сидела, обхватив колени, и смотрела на свой круг. Оранжево-красный свет пульсировал ровно, спокойно. Красиво, если подумать. Как живой огонь, заключённый в невидимую клетку из рун и линий.

«Я буду стоять здесь и стрелять огненными шарами во врагов», подумала она. «А внизу будет лежать человек, который час назад смеялся и называл меня девицей. Будет лежать и умирать. Медленно. И я ничего не смогу сделать».

Она посмотрела на поле. Армия Арнульфа продолжала готовиться. Осадные башни медленно катились вперёд. Колонны пехоты выстраивались. Над лагерем развевались чёрно-золотые знамёна с двуглавым орлом.

— Сколько их? — тихо спросила Клара.

— Тысяч десять, — ответил один из воинов. — Может, больше.

— А нас?

— На этом участке? Человек двести. Плюс вы, маги.

Клара засмеялась — коротко, истерично.

— Десять тысяч против двухсот. Отличные шансы.

— Ступай поплачь, пожалуйся мамочке, дейна. — огрызнулся солдат: — никто тебя тут не держит.

Внизу стоны оборвались. На несколько секунд стало тихо. Потом донёсся хриплый вскрик — короткий, отчаянный. И снова стихло.

Грета закрыла глаза. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

«Он умер?» — подумала она. «Или просто потерял сознание?»

Она не знала, что хуже.

Рядом кто-то тихо молился. Грета открыла глаза — это был Якоб, маг Земли, стоявший чуть поодаль. Его губы шевелились, но слов не было слышно.

— ВИЖУ ДВИЖЕНИЕ! — внезапно закричала Ингрид с башни. — ОНИ НАЧИНАЮТ СТРОИТЬСЯ!

Все повернулись к полю.

Армия Арнульфа приходила в движение. Барабаны загрохотали — низкий, ритмичный бой, от которого по коже пробегали мурашки. Трубы завыли — протяжно, зловеще.

Осадные башни, обшитые мокрыми шкурами, покатились вперёд быстрее. Пехота начала строиться в колонны — плотные ряды людей в чёрных доспехах с золотыми нашивками.

— Боже, — прошептала Эмма. — Они идут. Они действительно идут.

— А ты что думала? — огрызнулась Клара. — Что они приехали на пикник?

— ТИШИНА! — голос магистра Элеоноры прорезал панику. — ВСЕ МАГИ ОГНЯ — НА ПОЗИЦИИ! ПРИГОТОВИТЬСЯ!

Грета вскочила на ноги. Встала в центр своего круга. Почувствовала, как энергия пульсирует под ногами.

Внизу сержант Мартин снова застонал — тихо, почти неслышно. Но Грета слышала.

Она сжала кулаки, заставляя себя не смотреть вниз. Не думать о нём. Думать только о круге. О заклинании. О том, что сейчас придётся делать.

Магистр Элеонора заняла свою позицию в центре линии магов. Её огромный круг — диаметром в три человеческих роста, круг мага Третьего Круга — пылал ярче всех остальных.

Она подняла руки, и её голос, усиленный магией, прокатился по всей стене:

— СЛУШАЙТЕ МЕНЯ ВНИМАТЕЛЬНО! СЕЙЧАС НАЧНЁТСЯ БОЙ! ВЫ — БОЕВЫЕ МАГИ ШКОЛЫ ОГНЯ! ВЫ — ОРУЖИЕ ВАРДОСЫ!

Грета чувствовала, как дрожат руки. Как пересыхает во рту. Как сердце бьётся где-то в горле.

— ВЫ БУДЕТЕ СТОЯТЬ И СТРЕЛЯТЬ! — продолжала Элеонора. — НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО! НЕСМОТРЯ НА СТРАХ! НЕСМОТРЯ НА СТРЕЛЫ! НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО РЯДОМ БУДУТ ПАДАТЬ ЛЮДИ!

Армия Арнульфа приближалась. Сто пятьдесят шагов до ближайшей осадной башни. Сто двадцать.

— ВЫ — НЕ СТУДЕНТЫ БОЛЬШЕ! — голос Элеоноры звенел как сталь. — ВЫ — МАГИ ВАРДОСЫ! И ВЫ БУДЕТЕ СРАЖАТЬСЯ!

Сто шагов.

Внизу сержант Мартин издал последний, протяжный стон — и затих. Навсегда.

Грета подняла руки. Почувствовала, как энергия круга откликается, готовая вырваться наружу.

Пятьдесят шагов.

— ПО МОЕЙ КОМАНДЕ! — закричала Элеонора. — ТРИ… ДВА… ОДИН…

Грета сделала глубокий вдох. Последний вдох перед тем, как её жизнь изменится навсегда.

— ОГОНЬ!

Глава 13

Глава 13

Первый удар прогремел, когда Лео вытирал чугунный котёл. Он замер, держа в руках жирную тряпку, прислушиваясь. Звук был далёким, глухим, но ощутимым — будто где-то за горизонтом гигант ударил молотом по наковальне. Секунда тишины. Потом ещё один удар. И ещё.

— Что это? — Маришка выглянула из общего зала, её круглое лицо побледнело.

Вильгельм, стоявший у разделочного стола с ножом в руке, медленно опустил руку вниз, отложил нож в сторону и вытер ладони тряпкой. Вздохнул и покачал головой.

— Началось, — сказал он тихо. Грохот усилился. Теперь это был не отдельные удары, а непрерывный гул — низкий, рокочущий, от которого дрожали стены таверны. Где-то звякнула посуда, упала со стола кружка, разбилась. Лео выронил тряпку. Ноги сами понесли его в общий зал.

Там уже столпились все — торговцы, случайные посетители, беженцы из деревень. Наемников, которые обычно занимали половину столов или городской стражи не было — все были на стенах, все участвовали в обороне города. Старый Клаус стоял у двери, держась за косяк.

— Что там? — спросил кто-то. Клаус не ответил. Просто толкнул дверь и вышел на улицу.

Лео протиснулся следом. Холодный утренний воздух ударил в лицо. Он поднял голову и замер.

Над восточной стеной поднимался дым. Чёрный, густой, клубящийся. А ещё — вспышки. Оранжевые, яркие, одна за другой, как молнии в грозовую ночь. И грохот. Непрекращающийся грохот, от которого в ушах звенело даже на таком расстоянии.

— Боже милосердный, — прошептал Клаус. Его лицо было серым, старым. — Арнульф пошёл на штурм.

«Там мои однокурсники. Грета. Густав. Эмма. И конечно же Марта, единственная кто пришел на похороны Алисии.»

— Лео! — окрик Вильгельма вернул его в реальность. Толстяк стоял в дверях таверны, его лицо было мрачным. — Беги домой. Сейчас же. Скажи матери, чтобы уходила в подвалы. И сам там оставайся. Слышишь?

— Но…

— Никаких «но»! — рявкнул Вильгельм. — Это не твоя война! Ты не воин, ты не маг! Там тебе делать нечего! Беги домой! Здесь делать нечего, таверна закрывается.

Он развернулся и скрылся в таверне. Лео остался на улице один. Вокруг — хаос. Люди выбегали из домов, кто-то тащил мешки с вещами, кто-то вёл за руку плачущих детей. Женщины кричали имена мужей и сыновей. Старик в углу молился, упав на колени прямо на мостовой.

— Конец! — завопила какая-то женщина, выбегая из дома с грудным ребёнком