Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 - Ник Тарасов

Орлов тоже встал:

— Егор… спасибо. За то, что приехал. За то, что не дал мне окончательно всё испортить.

— Не за что, — ответил я. — Мы же земляки, в конце концов. Из XXI века.

Когда основной вопрос был закрыт, я не удержался и спросил то, что хотел спросить еще в самом начале нашего разговора:

— Ты из какого года?

— 1999. А ты?

— Блин. Я из 2024.

— А почему «блин»?

— Да, почему-то думал, что ты из моего времени — хотел узнать — что там да как?

— Дак что — все стабильно — Ельцин, водка, дураки и дороги.

— Ну, у меня было все то же самое, только уже не Ельцин.

— А кто?

— Да тебе уже не важно, — улыбнулся я. — Что ж — увидимся еще, скорее всего.

Я вышел из комнаты. Соколов ждал в коридоре:

— Ну что?

— Согласился, — коротко ответил я. — Будет сотрудничать.

Соколов облегчённо выдохнул:

— Слава Богу. Иван Дмитриевич обрадуется.

Мы спустились вниз. Захар дремал на скамейке, но, услышав шаги, вскочил:

— Егор Андреевич!

— Пойдём, Захар, — устало сказал я. — Нужно найти гостиницу, переночевать. Завтра ещё встреча с Иваном Дмитриевичем, а потом домой.

Соколов проводил нас к выходу:

— Я распорядился — вам приготовили номер в гостинице на Тверской. Приличное место, чистое. Утром пришлю за вами экипаж.

— Спасибо, Павел Григорьевич, — поблагодарил я.

Мы вышли на улицу. Стемнело, на улицах зажглись редкие фонари. Москва готовилась ко сну.

Гостиница оказалась действительно приличной — двухэтажное здание, чистые комнаты, вежливая прислуга. Мне дали номер на втором этаже — спальня, гостиная, даже небольшой умывальник с горячей водой.

Я разделся, умылся, лёг на кровать. Тело ныло от усталости после долгой дороги и напряжённого разговора с Орловым. Но на душе было спокойно — миссия выполнена. Орлов согласился на сотрудничество. Кризис предотвращён.

Глава 16

Утром следующего дня я проснулся с ощущением, что хочу ещё немного задержаться в Москве. Да, дома ждала Машка, дела требовали внимания, но такой шанс увидеть столицу в начале XIX века мог больше не представиться. В XXI веке я жил в Москве, но сейчас этот город казался каким-то настоящим, что ли: без толп туристов и современной суеты.

Я спустился к завтраку. В общей столовой гостиницы было немноголюдно — пара купцов обсуждала цены на пушнину, молодой чиновник читал какую-то бумагу, жуя булку. Захар уже сидел за отдельным столиком, уплетая кашу.

— Доброе утро, Егор Андреевич! — поздоровался он, увидев меня. — Сегодня выезжаем?

— Сегодня, — кивнул я, садясь напротив. — Но сначала я хочу по Москве пройтись. Посмотреть, так сказать, на столицу нашу.

Захар одобрительно кивнул, но удивленно заметил:

— Егор Андреевич, так столица то в Петербурге. А так то да, правильно. Город большой, красивый. Есть на что посмотреть.

Я не стал его поправлять, так он был абсолютно прав. Это позже Москва снова станет столицей.

Позавтракав, я вышел на улицу. Город встретил меня утренним гулом — лавки открывались, торговцы выкрикивали свой товар, извозчики предлагали услуги, церковные колокола звонили с разных сторон.

Тверская улица была широкой, вымощенной булыжником. По обе стороны стояли каменные дома — не такие высокие и помпезные, как в моей Москве XXI века, но добротные, основательные. Кое-где ещё попадались деревянные постройки, но их будет гораздо меньше после пожара 1812 года, который, кстати, не факт, что и случится.

Я шёл не торопясь, разглядывая всё вокруг. Вот лавка с тканями — в витрине выставлены рулоны бархата, шёлка, ситца. Вот кондитерская — оттуда пахнет свежей выпечкой и сахаром. Вот трактир с вывеской «Славянский базар» — интересно, тот самый, знаменитый? Нужно будет зайти пообедать.

Повернул на боковую улочку. Здесь было тише — жилые дома, небольшие лавчонки, церковь с зелёными куполами. У входа в церковь стояла старушка, продавала свечи. Я купил несколько — авось пригодятся.

Дальше вышел на площадь. Посреди неё стоял памятник — не узнал, кому именно, но явно важному человеку. Вокруг толпились люди — кто-то торговал, кто-то просто болтал. Дети играли в снежки, визжали от восторга.

Я остановился, просто стоял и смотрел. Это была настоящая Москва, живая, шумная, пахнущая дымом из печей и конским навозом. Никаких автомобилей, асфальта, рекламных щитов. Только люди, лошади, сани, дома. И это было прекрасно.

Пройдя ещё немного, я свернул к Кремлю. Хотелось посмотреть на него при дневном свете. Стены были мощные, из красного кирпича, башни высокие, с зубцами. Внутри виднелись купола соборов — золотые, сверкающие на солнце.

Я подошёл к воротам. Караульные стояли по обе стороны, но пропускали свободно — Кремль не был закрытой территорией, как в XXI веке. Зашёл внутрь. Площадь просторная, вымощенная камнем. Вокруг — соборы, здания, люди. Кто-то молился у стен храма, кто-то просто гулял.

Соборная площадь поразила своей величественностью. Успенский собор — огромный, белокаменный, с золотыми куполами. Архангельский собор рядом. Благовещенский чуть поодаль. Колокольня Иван Великий возвышалась надо всем, её золотой купол сверкал так ярко, что больно было смотреть.

Я зашёл в Успенский собор. Внутри было прохладно, тихо, пахло ладаном и воском. Своды высокие, расписанные фресками. Иконостас массивный, весь в золоте и красках. Несколько человек молились у икон, ставили свечи.

Я постоял, помолчал. Не то чтобы я был религиозным, но что-то в этой атмосфере успокаивало, настраивало на размышления. Поставил свечку за здравие Машки и будущего ребёнка.

Выйдя из собора, я ещё немного побродил по Кремлю, потом вышел обратно на улицу. Пора было заняться покупками.

Первым делом направился в лавку с тканями и всякими женскими штучками. Нужно было что-то привезти Машке — она любила красивые вещи, а я давно ничего ей не дарил.

Лавка оказалась большой, с высокими потолками и витринами вдоль стен. Хозяин — пожилой еврей с бородой и проницательным взглядом — сразу подошёл:

— Здравствуйте, барин! Чем могу служить?

— Ищу подарок для жены, — объяснил я. — Что-то красивое, но практичное.

Глаза хозяина загорелись:

— О, для супруги! Есть у меня как раз! Вот, посмотрите — платки из настоящего китайского шёлка! Мягкие, тёплые, с узорами! Или вот — шаль кашемировая, из Индии привезена! Или может, гребень костяной с перламутром?

Он начал доставать товары,