Ясное сердце - Кейт Ченли

Хуа вскидывает подбородок, как гордый павлин:

– Правду.

– Какую правду?

Хуа утомленно вздыхает:

– Она намного ниже тебя по положению, Джие. Ты заслуживаешь лучшего.

– Не тебе выбирать, с кем я дружу и кто мне нравится.

Мои щеки краснеют.

– Ты должна извиниться перед Миньсин, – говорит Джие.

Хуа широко распахивает глаза:

– Извиниться? Ты потерял рассудок?

– Нет, мама. Я уважаю тебя, и ты должна уважать меня.

Железная воля и гордость не позволяют никому из них уступить другому. Мать и сын удивительно похожи, от высоких, идеально ровных скул и пухлых губ до величавой осанки и повелительного тона.

– Я придворная дама, супруга короля, – шипит Хуа. – И не буду извиняться перед простолюдинкой. Я сказала это ради твоего же блага, Джие.

– Что ж, хорошо. Я больше с тобой не заговорю, пока не извинишься перед моей подругой.

Он разворачивается и тащит меня к выходу. Я успеваю заметить искреннюю ненависть на лице его матери. В голове мелькает внезапная мысль.

Если я для Джие всего лишь временное увлечение и скоро ему это наскучит, придворной даме Хуа не о чем беспокоиться. Так зачем ей потребовалось меня запугивать?

По телу пробегает сладкая дрожь. Если Хуа видит во мне угрозу, она знает, что для Джие это не мимолетное увлечение.

Нет, нельзя витать в облаках. Я беру себя в руки и отбрасываю эти мысли.

– Джие, так вы, наверное, сделали только хуже.

– Я не позволю, чтобы она так с тобой обращалась, – ворчит он в ответ.

Я вздыхаю. Он все еще тянет меня за собой.

– Куда мы идем?

– Увидишь, – улыбается Джие. – Уверен, тебе понравится.

Вместе с Фэй мы проходим мимо поляны и через небольшую рощу. Еще с расстояния до меня доносится заливистый смех Яо. На берегу реки отдыхает дюжина молодых аристократов, и все они кланяются, завидев Джие. Я узнаю среди них его двоюродных братьев, сыновей лорда-протектора Хуа. Слуги с закатанными штанами стоят в воде и ловят рыбу сетями.

Джие представляет меня всей компании, и его тон явно намекает на то, что ко мне должны относиться с уважением. И вот весь день и весь вечер под полной луной мы пьем, болтаем и едим жаренную на костре рыбу. Даже Фэй расслабляется и не отказывается угоститься.

– Вкусно, – говорит она и просит добавки.

Я смотрю на счастливую улыбку Джие и чувствую, как наши сердца бьются в такт. Боюсь, со временем мне станет только сложнее держаться от него на расстоянии.

Глава двадцать вторая

Рано утром трубят в рог, и я выбегаю из палатки. Джие не мог за мной прийти, но Яо, как его лучший друг, сопровождает меня на церемонию.

На поляне уже собралась небольшая толпа, но нам с Яо, к счастью, удается занять места впереди.

По центру поляны стоит некий объект под красной тканью, высокий и широкий, как человек. Его охраняют четыре принца, опять же расставленные по возрасту: Кай, Джие, Рен и Вен. Все в кожаных жилетах и высоких сапогах. Все держатся за рукояти мечей, привязанных к поясам. Все стоят, гордо расправив плечи.

Не заметить разницу между ними невозможно. Взгляд Джие повелительный, а Рена – мягкий, что полностью противоречит его истинной природе. В лице Кая отражается его стальная душа, а Вен готов отреагировать на любую провокацию.

Постепенно собирается больше народа, и я спрашиваю у Яо:

– Что это они охраняют?

Он мне подмигивает:

– Увидите. Не хочу испортить сюрприз.

Снова трубят в рог. Зрители затихают и расходятся. Мы кланяемся до земли, пропуская короля Рейфеня, придворную даму Хуа и придворную даму Йю, мать Вена. На всех троих алые наряды. У дам – платья из роскошного атласа, у короля – костюм для охоты, с черными сапогами и насыщенно-коричневым пиджаком.

Юнли и Хансинь идут за ними следом. Принцесса выглядит грозно и впечатляюще в коричневой тунике с поясом, черных облегающих штанах и сапогах до колен. За спиной у нее висит колчан со стрелами, а на плече – лук. Синяя мантия с капюшоном дополняет образ охотницы, оставляя его женственным.

Король задерживается в паре шагов от предмета под тканью, и дамы останавливаются прямо за ним. Принцы одновременно поворачиваются и кивают отцу, а затем отходят к толпе.

Командир Баи из королевской стражи подходит к Рейфеню, и тот ему кивает. Тогда командир шагает вперед и срывает ткань с пьедестала, на котором лежат огромный лук и длинная стрела. Судя по тому, как облупилась рукоять лука, ему уже много лет.

В моей памяти что-то просыпается от вида этого артефакта. Кажется, в прошлой жизни мы с Реном обсуждали нечто с ним связанное, какое-то происшествие на церемонии.

– Этот лук сделали специально для Гаодру, первого короля династии Цзинь, – шепчет мне Яо. – Говорят, он был громадный, семь футов ростом, с плечами вдвое шире, чем у обычного человека. Более сотни лет назад он выпустил из этого лука стрелу, пронзившую сердце короля предыдущей династии. Так этот лук стал символом династии Цзинь, и каждый раз на Элитной охоте король выпускает первую стрелу, чтобы принести удачу.

Вдруг я вспоминаю.

Рен не пригласил меня с собой на охоту, но потом радостно вещал о том, как Джие опозорился на церемонии. Подробностями он не делился, но сам никак не был в этом замешан и считал, что это божья кара.

Интуиция подсказывает, что древний лук так или иначе связан с тем инцидентом.

Повторится ли он и сейчас? Впрочем, я все равно никак не смогу на это повлиять. Сердце наливается горячей решимостью. Я прослежу за тем, чтобы ни Джие, ни его шансы на престол никак не пострадали.

Рейфень шагает было к пьедесталу, но замирает на полпути. Все тело короля содрогается, и он падает в руки придворных дам, которые быстро его подхватывают.

Толпа ахает. Всем известно, что Рейфень нездоров, но, судя по тому, как потрясены все собравшиеся, по крайней мере на публике такого еще не происходило.

Юнли считает, что ее отец пострадал от колдовства. Что это была за магия? Огня, силы? Или какая-то другая?

Королевские лекари уже спешат к Рейфеню. Он стоит, прижав ладонь к груди и хмуря брови. Командир Баи, напряженный до предела, маячит поблизости. Придворная дама Хуа что-то шепчет королю на ухо.

Он качает головой. Все ждут в молчании, что будет дальше. Пару секунд спустя черты его лица смягчаются. Лекари и придворные дамы кажутся не слишком встревоженными. Возможно, уже привыкли к этим