Хроники Менталиста 3 - Ярослав Чичерин

— А какой смысл в твоей смерти? — резко спросил Шакал, повернувшись к нему. — Думаешь, твоё драгоценное завещание о передаче контрольного пакета акций сотрудникам сработает?

Волков отшатнулся, словно получил пощёчину:

— Откуда ты…

— Я же сказал, что поднял все свои связи, — хмыкнул Шакал. — Знаю даже имя нотариуса, который его заверял. Бедняга так боялся говорить, что чуть не наложил в штаны, когда я пришёл к нему… побеседовать.

Шакал оперся о край стола, приблизив лицо к брату:

— Все местные чиновники и адвокаты давно в кармане у Никонова. Твоё завещание таинственным образом исчезнет. А вместо него появится совсем другой документ — с твоей безупречно подделанной подписью.

Он постучал пальцем по лежащим на столе бумагам:

— Да, это не то же самое, что если бы ты подписал сам, но… в безвыходной ситуации Никонов пойдёт именно таким путём. Уж поверь, я знаю, как работают такие, как он.

Волков сидел, ссутулившись на стуле, будто на его плечи навалился невидимый груз. Лицо стало серым, глаза смотрели в пустоту. Я видел, как надломилась его воля, как рухнула решимость умереть героем.

— А так, пока ты жив, — продолжил Шакал чуть мягче, — у нас будет шанс оспорить сделку. Всё, что нам нужно сейчас — время. Время, чтобы выжить, набраться сил, поднять старые связи.

Что-то в этих словах заставило Волкова вздрогнуть и поднять глаза на Шакала. Между ними как будто пробежал безмолвный сигнал, понятный только им двоим.

Я наблюдал, как на лице старика разворачивается внутренняя борьба. Гордость и принципы сражались с прагматизмом и инстинктом самосохранения. В этом бою не было бескровных побед — любое решение означало поражение в чём-то другом.

— Ваш брат прав, — сказал я тихо. — Ваша смерть никого не спасёт. Она только лишит ваших людей последнего защитника.

Волков долго смотрел на нас обоих, словно пытаясь найти какой-то третий путь. Затем его плечи опустились в жесте смирения, и с тяжёлым, утробным вздохом, он протянул руку к документам.

— Вы оба будете гореть в аду за это, — пробормотал он, беря в дрожащие пальцы ручку.

— Я и так там побывал пару раз, — хмыкнул Шакал с нервным смешком. — Ничего особенного. Дрянная еда и очень скверная компания.

Волков поморщился от этой мрачной шутки и склонился над бумагами. Его рука заметно дрожала, когда он подписывал страницу за страницей. Я видел, что каждая подпись даётся ему с трудом — не столько физическим, сколько моральным. Вместе с каждым росчерком ручки он отрекался от дела всей своей жизни.

Когда он закончил, то отбросил ручку с таким отвращением, словно она внезапно превратилась в ядовитую змею.

— Вот, — хрипло произнёс он, и в его голосе звучала глухая ярость, смешанная с отчаянием. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Шакал быстро собрал документы, проверил все подписи и только потом протянул их мне:

— Держи, малец. Не потеряй — от них слишком многое зависит.

Стопка бумаг оттягивала руку не столько физическим весом, сколько тяжестью ответственности. Я держал в руках судьбу не только Волкова, но и тысяч людей, о которых ничего не знал. И эта мысль заставляла что-то внутри сжиматься от странного чувства, похожего на стыд.

Шакал помог Волкову подняться на ноги. Его двоюродный брат выглядел истощённым, словно подписание бумаг забрало последние силы. Интересно, сколько дней его пытали, прежде чем оставить наедине с самим собой и крошечной ручкой, способной избавить от всех проблем? Никонов явно был мастером психологического давления.

— Сможешь идти? — тихо спросил Шакал.

Волков коротко кивнул, выпрямляясь, несмотря на боль:

— Не впервой, братец. И не в таком дерьме барахтались.

Они направились к двери, но я остановил их:

— Погодите. Один момент.

Шакал обернулся, приподняв бровь:

— Что ещё, малец?

— Такие артефакты обычно не действуют на Одарённых, — сказал я, кивая на медный диск. — Никонов может заподозрить неладное, если я буду в сознании. Лучше сделать это правдоподобным.

Я подошёл к Шакалу:

— Ударь меня. По затылку, чтобы вырубить.

— А не боишься, что мы просто заберем бумаги? — прищурился Шакал, оценивающе глядя на документы. — Зачем тебе эта комедия с потерей сознания?

Я покачал головой:

— Ты слишком умен, чтобы этого не делать. Заберете бумаги — и на вас начнется новая охота. Никонов не из тех, кто забывает такие вещи. А в следующий раз он не станет церемониться с требованием подписи — он просто избавится от вас обоих. Документы должны остаться здесь.

Шакал помолчал несколько секунд, затем медленно кивнул.

— Уверен, малец? Бью я крепко. Могу перестараться.

— Делай что нужно, — произнёс я с уверенностью. — Просто, постарайся меня не прикончить, договорились?

Шакал усмехнулся. Но прежде, чем он замахнулся, Волков неожиданно шагнул ко мне и протянул руку:

— Спасибо, — сказал он с такой искренностью, что на секунду мне стало неловко. — Не каждый на твоём месте поступил бы так. Ты напомнил мне кое-кого…

Я пожал его руку, удивлённый этим внезапным проявлением тепла. Его хватка, несмотря на израненные пальцы, оказалась крепкой — чувствовалась сила человека, который всю жизнь работал не только головой, но и руками.

Шакал проверил, сколько времени осталось до истечения действия артефакта, и повернулся ко мне:

— Готов?

— Давай, — я закрыл глаза, готовясь к боли. Сердце отчаянно колотилось в груди, но я знал, что это необходимо.

— Затылок или шея? — деловито спросил Шакал, примериваясь.

— Затылок. Так будет правдоподобнее.

Шакал усмехнулся, обнажая острые зубы:

— Что ж, прости заранее, малец.

Я почувствовал, как его рука крепко легла мне на плечо, а затем сокрушительный удар обрушился на затылок.

Вспышка боли взорвалась в голове, ослепительная и всепоглощающая, словно кто-то воткнул раскалённый прут прямо в мозг. Перед глазами заплясали белые пятна, уши заложило, будто я нырнул на глубину. Мир вокруг закачался, и ноги подкосились, отказываясь держать.

Я почувствовал, как падаю на холодный бетонный пол, не в силах даже выставить руки, чтобы смягчить удар. Щека болезненно встретилась с шероховатым покрытием. Тело перестало слушаться, превратившись в мешок с костями.

Сквозь нарастающий шум в ушах я ещё смог различить приглушённые голоса и странный скрежет отодвигаемой панели. Зрение уже затуманивалось, но я успел увидеть, как Шакал помогает Волкову пройти в какой-то тайный проход, появившийся в стене, словно по волшебству. Тяжёлая панель начала закрываться