На пути к победе - Герман Иванович Романов

«Отец панцерваффе» замолчал, напряженно рассматривая подбитые и сгоревшие русские танки, оставшиеся на поле боя. Сильного контрудара прорвавшийся вражеский механизированный корпус не выдержал, хотя эсэсовцы Дитриха понесли страшные потери, оставив половину бронетехники, вокруг которой сейчас суетились ремонтники. И вовремя — обычно ночами большевики отправляли «файер-команден» из самых отчаянных солдат, и те бутылками с «коктейлем Молотова» жгли подбитые машины, превращая их в груды обгорелого металла, годного только для переплавки. И сегодня диверсанты пытались пожечь подбитые «леопарды», выбирая именно эти танки, игнорируя другие, особенно «четверки» и прежние немногие «тройки», еще оставшиеся. С особой ненавистью уничтожали небольшие «лухсы» — установленная на них длинноствольная пушка «пантеры» вышибала большевицкие «сорок третьи» один за другим. Хорошая получилась новая «тройка», опасная для любого противника, и очень дешевая в производстве.

— Мы не сможем стабилизировать фронт группы армий «Юг», Хайнц — у нас просто нет для этого сил. Нужно отходить за «Восточный вал», отводя в первую очередь пехотные соединения — у них конная тяга. «Подвижные» дивизии будут прикрывать общее отступление.

Манштейн с трудом произнес последнее слово, хотя за последние сутки свыкся с мыслью, что битва за левобережную Украину вермахт проиграл — русские оказались банально сильнее. Да и как можно сражаться, если на одну пехотную дивизию и танковую бригаду противник выставляет три своих, причем хорошо укомплектованных и не хуже, а то уже и лучше вооруженных. И сминали сразу, наваливаясь со всех сторон, используя колоссальное, почти четырехкратное превосходство в авиации — давили, и давили, не давая опомнится. Взять резервы было неоткуда — из Берлина постоянно призывали держаться, но новый «стоп-приказ» не сработал, ведь противник наступал сразу против трех групп армий, и переброска войск по рокадам если не исключалась, то серьезно ограничивалась вражескими бомбардировками и активизацией в тылу всевозможных диверсантов, партизан и разных банд, которые постоянно устраивали крушения эшелонов. И никак не успокаивались, хотя охранные части проводили постоянные экзекуции местного населения, что теперь вызывало еще большую озлобленность.

— Фельдмаршал Бок оставил Смоленск, уводит войска за Днепр и проклинает нас — у него ведь осталась всего одна танковая дивизия, и та уже разбита. Мы потеряли Псков, русские рвутся к Риге, Двинску и Полоцку, фронт под Великими Луками прорван. Мы накануне грандиозной катастрофы, нужно выводить окруженную группировку, и отступать за Днепр, иначе все будет кончено. Скоро осень, пойдут дожди, и до зимы мы оправимся. А там…

Манштейн не договорил, но было понятно, что и этой зимой придется отбиваться изо всех сил — Днепр и Двина будут скованны льдом, как и множество других рек и болот, и русские усилят натиск, получив возможность действовать повсеместно. А наступать в снегах при морозе они умеют гораздо лучше немцев, что уже дважды продемонстрировали. Но фельдмаршал не сказал о главном, да и зачем — они оба хорошо знали, что все резервы, с невероятным трудом собранные, задействованы. Ведь кроме восточного фронта, появился северо-африканский с испанским. Марокко оставлено, германские дивизии отступили в Алжир, но и там долго не удержаться. Испания изменила, теперь и оттуда приходится отступать на стратегически выгодный оборонительный рубеж, которым является горный массив Пиренеев. Поставки важнейшего сырья, включая железную руду из Страны Басков прервались, обстановка в Средиземном море значительно ухудшилась — Королевский Флот снова зашел в Гибралтар. Какое-то время итальянцы его смогут сдерживать, но именно какое-то — в надежности своего главного союзника в «Еврорейхе» германские генералы стали испытывать большие сомнения. Даже закралось подозрение, что дуче начал вести за спиной сепаратные переговоры с представителями Черчилля и Рузвельта.

— Нам нужно остановить русских здесь, Эрих, навязав позиционные сражения. И перебросить лучшие танковые дивизии за Пиренеи и в Африку — если не сбросить англо-саксов в океан, Германию неизбежно ждет поражение. От нас просто начнут отваливаться союзники, что уже ропщут. Нужны победы, громкие победы, иначе мы просто надорвем экономику, сражаясь на четырех фронтах одновременно, и при этом деятельно помогая японцам. Сейчас наступил самый решающий момент, напрячь все усилия, но добиться победы над слабым противником. Фюрер допустил фатальную ошибку, снова перенеся усилия на восточный фронт, вместо того, чтобы все резервы перебросить в Испанию и на Ближний Восток. У нас еще есть время и силы, чтобы исправить ситуацию к лучшему. А потому мне надо лететь в Берлин — выводом 6-й армии и 4-й панцер-группы надлежит заняться уже вам. А я свое дело совершил — «коридор» пробит и нами удерживается.

Гудериан вздохнул, он прекрасно понимал, что главное осталось недостижимым — русские танковые армии не разгромлены, наступление на Харьков вообще не состоялось, и сейчас предстоит изнурительная война, в которой преимущество у того, у кого имеются резервы…

Истории зачастую свойственно повторяться, во всей ее трагичности — таковы реалии давних противоречий и отложенного в очередной раз противостояния…

Глава 42

— Много не выведут, мы им житья не даем, Григорий Иванович, пропускаем через «коридор» как раньше через шпицрутены — когда вся кожа в лохмотья превращалась с самого начала, а хребет в конце строя напрочь перешибался, и солдата уже тащили — идти он не мог.

Такого исторического сравнения от Ватутина маршал никак не ожидал. Однако образное выражение сейчас подходило как нельзя лучше. Выход из «полтавского мешка» 6-й полевой армии и 4-й танковой группы противника обернулся для немцев жуткими потерями, как в живой силе, так и технике. Но Гудериан буквально вытаскивал окруженные дивизии, выволакивал их — вначале пошли тылы, потом, ожесточенно огрызаясь, пехотные дивизии, а прикрывали панцер-группа «старого знакомца» по боям под Ленинградом Рейнгардта. Вернее, то, что от нее осталось — едва по танковой роте на дивизию, от которой в строю четыре, в лучшем случае пять-шесть тысяч личного состава, считая с тыловиками. Так что не удивительно, что почти все дивизии в «котле» превратились в «кампф-группы», фактически в бригады. Да и деблокирующие дивизии находились в не лучшем состоянии — не успев восполнить потери после неудачного наступления на Харьков, они были брошены в новую мясорубку, и вот уже месяц несли жуткие потери. Если подсчитать всю подбитую вражескую бронетехнику, что осталась стоять по всей левобережной Украине, то безвозвратные потери у панцерваффе свыше трех тысяч единиц, причем половина танки, из которых до сотни «леопардов» и примерно триста «пантер» — чудовищно много, особенно в сравнении даже с прошлыми неудачными операциями.

— Когда у генерала Зайончковского в