Теневик. Конец войны - Денис Старый

— Ноги с моей подушки убери, бугай, — пробурчала Ольга.

И всё-таки, наверное, за прошлую жизнь я немножечко, но смог разобраться в женской психологии. Девушка сейчас ожидала от меня грязных приставаний, что я обязательно повернусь в тот момент, когда она стояла посреди комнаты почти раздетая. Наверняка, готовилась уже дать мне, такому нахалу, отпор. А тут, облом вышел. Я не повернулся, и оттого неизменно должна была возникнуть некоторая обида на это моё бездействие.

Прав был «наше всё» незабвенный Александр Сергеевич Пушкин: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Но мне стоило определенных усилий умерить собственное либидо и не схватить сейчас в охапку красотку, не зацеловать её до смерти.

В отношениях прекрасной суккубы, «зацеловать до смерти» — отнюдь не метафора. Вопрос стоял только в том, до чьей смерти. Но я хотел поблагодарить наше командование, которое, среди прочих экспериментов, придумала и этот: наши с Ольгой возможные отношения. Хотя, это они должны быть мне благодарны, ведь я мог бы поступить иначе и не пойти на службу.

Уснуть долго не получалось ни мне, ни девушке. И речь даже не о том, что на полуторной кровати сложно спать двум взрослым людям, и что то мои ноги мешали голове Ольги, что её ножки то и дело, но ударяли меня по голове. Мало того, так ещё и ощущалась некая аура, которая возникла вокруг этой кровати. Возможно, мы оба были не прочь углубить, так сказать, эксперимент. Но сон, всё же взял своё.

— Нас утро встречает прохладой, — напевал я, при этом старался не сбить дыхание, во время выполнения зарядки.

Оля ещё спала, а её присутствие позволяло мне проводить более интенсивную тренировку. Вчера я смог отжаться пятьдесят раз, сейчас уже сделал три подхода по семьдесят отжиманий. Прогресс, однако.

Я вот думаю, что, если подростков-спортсменов на тренировках мотивировать тем, что если они будут хорошо выполнять задания тренера, то красивые девушки, наблюдавшие за этим, начнут снимать какой-то элемент своей одежды, то Россия или Советский Союз станет лидером в спортивном мире. Сложно придумать себе наиболее сильную мотивацию, чем инстинкт размножения.

— Вставай, соня, В здоровом теле здоровый дух! — начиная в своей круговой тренировке приседать, говорил я.

— Я и так хорошо выгляжу, — пробурчала Ольга, переворачиваясь на другой бок. — Дай хоть полчаса поспать без твоих ног у моего лица.

Я улыбнулся. Прямо жить хотелось! Я в здоровом молодом не запущенном теле. Рядом в постели нежится очаровательнейшая девушка. Разве же это не жизнь!

Стук в дверь прервал и мою тренировку, и чуть сбавил эйфорию.

— Кого там черти принесли? — недовольно сказала Оля, накрываясь одеялом с головой.

Я отметил для себя, что если есть некоторое увлечение и распыление внимания на девушку и тренировочный процесс, то могу пропустить то, что ко мне могут подобраться. Стук в дверь был для меня неожиданностью. Но это и хорошо. Постепенно, но я признаю свои способности и возможности. А также это и тренировка контроля.

Подойдя к двери, крутанув два оборота ключом, я начал открывать дверь. С удовлетворением заметил, что Ольга, будто моментально проснулась, довела патрон в патронник и была готова стрелять из пистолета по вошедшему. Это хорошо, что она не забывает, что мы на службе. Почему-то за девушку хотелось радоваться. Не сложно догадаться, почему!

На пороге стоял младший лейтенант госбезопасности.

— Товарищ капитан госбезопасности, пакет! — строго сказал младший.

Я взял запечатанный конверт, расписался в получении. Младший лейтенант резко представил руку к виску, по-строевому развернулся и пошёл прочь. Похоже, что долго нам прибивать в неге и радоваться жизни, не придётся.

Закрыв дверь, вновь провернув два раза ключ, я распаковал пакет, стал вчитываться в предписание.

— Что там? Умыться и позавтракать успеем? — недовольным голосом спрашивала Ольга.

— Успеем даже провести серию экспериментов по поцелуям и не только, — сказал я, любуясь валькирией в полупрозрачной ночной рубашке. — Ты должна оценить то, насколько я сдерживаюсь, чтобы не накинуться на тебя, когда ты вот так вся светишься. И грудь у тебя что надо!

Девушка засмущалась, быстро взяла одеяло прикрылась им. А я ещё раз прочитал предписание.

Нам давали два дня личного времени, после нужно прибыть в небольшую деревеньку под названием Ченки. Из того, что мне довели ещё в Кёнигсберге, я знал, что именно там до войны располагался центр ОСНАЗА, бойцы которого после подхода немцев частично влились в партизанский Гомельский отряд «Большевик».

Сейчас на том месте и будет располагаться тренировочная база Особого Отдела Альфа. Временно или на постоянной основе, это мне неизвестно. Комиссару госбезопасности Сенцову приказал проверить местность на наличие источника Альфы. Дело в том, что в Чёнках расположены также и многочисленные расстрельные ямы, в которых фашисты расстреливали большое количество мирных жителей.

По косвенным данным есть предположение, что там не только расстреливали, но и проводились какие-то ритуалы с человеческими жертвоприношениями. Более того, уже когда был освобождён Гомель, и я, кстати, в будущем читал об этом, немцы отправляли своих диверсантов для того, чтобы те замели следы массовых преступлений. И это рвение гитлеровцев скрыть свои зверства вызывало немало недоумений.

Посылать отряды подготовленных и опытных диверсантов в место, которое к тому времени уже находилась глубоко в Советском тылу, за сотни километров от линии фронта… Для чего? Ведь следов преступлений нацистского режима на белорусской земле было более, чем предостаточно и без расстрелов мирных жителей в Чёнках.

Два отряда диверсантов были замечены местными жителями, и не без значительных потерь в рядах милиции и среди советских военных, эти группы были ликвидированы. В плен диверсанты не сдавались. Если удавалось ранить кого-нибудь из диверсионной группы, то подранок раскусывал капсулу с ядом.

Вот такое интересное место, получается.

— На завтрак мы доедим кашу, но на обед я хотел бы чего-нибудь существенного, с нормальным мясом, — сказал я и похабно улыбнулся. — А теперь, моя любимая супруга, мы должны показать всем нашим соседям, что мы молоды и любим друг друга. Раздевайся! Будем делать детей!

— Чего? — недоумённо спросила Ольга.

— Шучу я. Хотя и не против. Давай поскрипим и постучим кроватью, поохаем, а ты постонешь, — сказал я, подойдя к кровати и начав на ней елозить, имитируя страстные любовные игры.

Это было весело. В какой-то момент мы так увлеклись акустической имитацией исполнения супружеских обязанностей, что