Теневик. Конец войны - Денис Старый

пропустить удар и не поломать ещё и тот стул, который, если не считать шкафа и кровати, оставался единственным предметом мебели в относительно устойчивом состоянии. Стол-то я худо-бедно починил, но так… будто скотчем перевязал.

— Сейчас ты встанешь и медленно начнёшь раздеваться. А я подойду и задвину шторы на окне, — прошептал я.

Удивлённая, даже можно сказать, что шокированная, девушка, поступила так, как я и просил. Она встала, с какой-то волшебной грацией стала расстёгивать пуговицы на своём платье. Когда пуговицы были уже расстёгнуты, для снятия платья его нужно было задрать, тем самым оголив значительную часть своего идеального тела. Но девушка замерла. Её лицо безмолвно говорило мне, что стоило бы поспешить завесить шторы, так как полноценно раздеваться Оля не собиралась.

Я же замер, и не от того, что залюбовался приоткрытыми плечиками, чуть более открытого декольте, я предвкушал развитие событий. Но желание узреть красоту женского тела перекрыло иное. Я ощутил, как что-то очень далёкое, словно кричащее в километре, когда понимаешь, что человек кричит, но при этом не слышишь его слов, в голову стучались мысли и образы. Что это? Телепатия? Впрочем, как я не силился приблизить эти образы, услышать то, о чём думает Ольга, мне это не удалось. Но… раньше не было и этого!

Я встал, медленно подошёл к окну и, глядя не на то, что происходит за стеклом, а на девушку, зашторил тот вид, который позволял наблюдателям смотреть и видеть, что происходит внутри нашей комнаты.

Подслушивающих устройств в комнате я не обнаружил. Было бы, конечно, неплохо иметь и такие способности, позволяющие чувствовать любую технику и выявлять жучки. Но, увы, ничего похожего я не ощущал. Между тем, наше жилище было столь скудным, что не представляло особого труда проверить каждый сантиметр стены, пола, нехитрую мебель и понять — за нами наблюдают лишь в окно из стоящей напротив каланчи. Периодически подслушивают из соседней комнаты, но и все. И пусть теперь наблюдатели гадают, фантазируют и завидуют, что у меня будет… назовём это «актом любви» с очаровательной суккубой.

— Как? Почему ты даже не упал? Я понимаю — ты сильный, но все равно… После того случая с изнасилованием я пыталась поцеловаться с парнем, который нравился. Его чуть спасли, — говорила Ольга, поглаживая свои губы.

— А вот так! — игриво говорил я. — Представляешь, если тебе будет возможно создать семью только со мной? Придётся смириться!

— Вот ещё! — сказала Ольга, застёгивая пуговицы на платье, скрывая от моего вида плечики и своё соблазнительное декольте. — Есть другие. Вольф Григорьевич Мессинг интересный мужчина.

— Безнадёжно влюблённый в свою жену, — сказал я.

— Игнат? Мужчина достойный, хоть и старше меня, — подхватила мой шуточный разговор Ольга.

Я рассмеялся.

— И чем вызван твой смех? — с весельем в голосе спросила девушка.

— Просто представил, как ты бы сейчас Игната ты тянула пьяного из кухни. Он точно с мужиками не преминул бы выпить за новоселье, — ответил я.

Ольга улыбнулась.

— Ты уверен, что нас все слушают? — спросила девушка, намекая на то, что мы стали слишком громко говорить.

— Нас иногда подслушивают. В соседней комнате, скорее всего, никто не живёт, но туда заходят два человека. Они пробыли в комнате ровно час, после того как мы заселились, и ушли, когда мы поели, перед тем представлением, которое мы показали наблюдателю на каланче напротив наших окон, — выдал я результат своих наблюдений.

— Я была уверена, что за нами будут следить более тщательно, — чуть растерянно сказала Ольга.

— А зачем? Уверен, что старший лейтенант Вороной, или комиссар госбезопасности Сенцов при надобности могут зачистить всю квартиру, — сказал я, пожав плечами.

— Ты меня обвиняла, что я строю предложения не так, как многие. Так у меня семья профессорская. Но откуда у тебя это? — спросил я.

— Семья не профессорская, но… Давай не будем об этом, — сказала Оля, намекая на свое, скорее всего, дворянское происхождение.

Я уже почти был уверен, сто соглядатаев мы пока и не видели. Среди пьянствующих мужиков их точно не было. Женщина-управдом вела себя откровенно трусовато в отношении нас, а ещё и с плохо скрываемой обидой. Такие эмоции можно сыграть, если бы управдомом была, например, Фаина Раневская. У управдома, как и всех жильцов спросят про нас, но после. Так что определённую свободу нам дали.

Причём, я был практически уверен, что командование пошло на подобные вольности сугубо из-за того, что они понимают: если я захочу уйти, я это сделаю. А чтобы не допустить моего бегства, впрочем, и ухода Ольги, им нужно мало того, что привлекать кого-то ещё, обладающего Альфой, или же пробовать брать в осаду то здание, в котором мы будем находиться, с применением чуть ли не артиллерии и авиации. Ну, и смотреть за нами, давая вольность, проверяя степень лояльности, на мой взгляд, вполне профессионально в сложившихся обстоятельствах. Это не может не радовать, что наше командование вполне адекватное и не готово работать только через принуждение.

— Как спать будем? Может, продолжим эксперименты с поцелуями? — не стесняясь девушки, я стал раздеваться.

— Не порти о себе впечатление! — сказала девушка, при этом чувствовалась некоторая недоговорённость.

— Ну же? О чём хотела попросить? — поинтересовался я, беря одну из подушек и перекладывая её в противоположный край кровати.

— А поцелуй меня ещё раз, пожалуйста, — пряча глаза, смущаясь, даже краснея, попросила Ольга.

— Хорошо. Раздевайся! — сказал я, ложась в кровать.

— Забудь! — сказала Ольга, и от нее случился кратковременный, но существенный выброс энергии.

Мне удалось без особого труда отбить этот ментальный удар. Всё же девушка была значительно слабее меня.

— Контролируй себя! — жёстко сказал я. — Помни, что среди нормальных людей, мы обязаны держать под контролем свою Силу. Если на каждого похотливого самца ты будешь реагировать подобным образом, то тебя закроют в какое-нибудь спецучреждение, изолируя от всего мира.

— Кто ты такой? Ты говоришь, будто прожил целую жизнь, а выглядишь, как только что сошедший со школьной скамьи, — спросила Ольга.

— Ложись спать! Как ты и говорила, будем спать валетом. А уже утром я тебя поцелую, — сказал я, поворачиваясь на бок.

Ольга ещё постояла некоторое время, посомневалась. По звукам, доносящимся у меня за спиной, я понял, что она разделась, с десяток секунд постояла вот так, лишь