Индульгенция 2. Без права на жизнь - Тимур Машуков

что, расставшись с ним, я поспешил дальше, пока не началось — уверен, пока это мудак не обнесет половину прилавков, с рынка не уйдет. А тырить продукты, как и убегать с награбленным, он хорошо умеет.

Немного попетляв по узким улочкам, я попал на небольшую площадь, а после, как мне сказали, свернул в сторону военного городка, который находился на другой стороне города.

Нет, я не шел на своих двоих — вот еще! Тут ездили вполне себе приличные извозчики и брали недорого. Так что я катился с ветерком, попутно слушая местные новости — то воевода на днях подрался с кем-то в кабаке, а потом рьяно так мирился, что пьяный рухнул в колодец и едва в нем не утонул. Или, вон, жену кузнеца Вавилы увидели в лавке Никодима, когда она у него покупала нижнее белье. Правда, он почему-то его с нее снимал, так сказать, для образца. Но кузнец этому не поверил, и случился скандал с выбиванием зубов и тасканием за волосы неверной супруги. А еще Алешу давеча застукали на капище, когда он поливал своей струей идол Велеса. Жрец на это непотребство пригрозил отрезать ему все, что не нужно, на свой выбор. Поэтому теперь один из великой тройки по городу ходит с опаской и старается к храму близко не подходить. Так что город жил, бурлил и развивался.

Высадив меня у ворот рядом со стражей, возница, щелкнув кнутом по крупу лошади, с гиканьем умчался, а я пошел внутрь.

Охране, что стояла на воротах, было откровенно на меня плевать — так, лениво скользнули взглядами, да и все. И на хрена, спрашивается, они тут? Чисто для декора, что ли?

Я благополучно миновал ворота и оказался на плацу, где пара десятков мужиков и баб махали железом, издавая при этом неприличные звуки. Особенно одна молодуха, орудовавшая парными клинками против двух красавцев. Черт, если она так от них будет отбиваться, так и останется старой девой! Хоть бы поддалась для вида, что ли.

— Ты чего тут забыл? — раздался позади меня голос такой суровости, что я едва не рубанул наотмашь мгновенно выросшим у меня из руки мечом.

— К богатырям пришел, — выдохнул я оборачиваясь и видя перед собой десятника. Как я узнал, что это он? Да просто все — по сапогам. И да, не надо ржать. Тут всякие лычки не приветствовались, различие было в обуви. Десятники были в черных, сотники в черных, но с красными голенищами, а тысячные и воеводы щеголяли в красных. Рядовые типа меня ходили в некоем подобии мокасин любого цвета. Погода тут всегда стояла одинаковая, дождь шел строго по расписанию. А холодов никогда не было. Поэтому одежда была, в общем-то, стандартной круглый год, с небольшими изменениями.

Правда, иногда, как я слышал, волхвы, если их просили, устраивали зимы — ну так, чтобы народ развлечь. Но не долгие и не сильно холодные.

— К Илюшкиной компании? — вдруг заржал он. — Так наши звезды в казармах-то не живут. У Ильи третий дом от угла на Выборгской улице. Добрыня в Кузнечном переулке живет — его дом ни с чем не спутаешь, потому как дверь головой дракона украшена. А у Алеши кабак «Тугарин Лох» напротив площади Рода стоит. Он там и живет, и пьет, и подвиги, правда, не всегда ратные, совершает. А тут они редко появляются.

— М-да. Куда нам, простым воинам, до них, — сплюнул я.

— Точно. А ты сам откуда?

— Третьи корни. Отряд пластунов.

— Это Мавка у вас командир? Сочувствую.

— Да нормальная она. Просто…

— Мужика ей хорошего надо, — чуть ли не хором сказали мы с ним и улыбнулись.

— Тогда я пошел. С кем вообще лучше поговорить?

— А тема?

— Насчет проходов в Навь узнать хочу. Не верю я, что просто так твари оттуда лезут.

— Новенький, да? Не обижайся. Но каждый, кто сюда приходит, задается этим вопросом. Начинает копать, искать… Но дело-то хорошее. К Илье иди. Он тут самый знающий. А к волхвам лучше не соваться. Наплетут с три короба, напустят тумана такого, что еще больше запутаешься. Всякие теории — это хорошо, но без практики, сам понимаешь, ерунда получается.

Попрощавшись с десятником и расспросив, как быстрей добраться до Ильи, я пошел строго так, как сказали, надеясь не запутаться в узких улочках. Извозчиков как назло поблизости не оказалось, поэтому пришлось месить пыль ногами.

На удивление я добрался быстро — богатырь, как порядочный военный, жил недалеко от места службы. Да и двор у него был примечательным — высокий деревянный частокол, массивные ворота, окованные железом, которые чтоб открыть, надо сильно постараться. Ну, и солнце, в центре окрашенное почему-то в красный.

Подходил я к воротам настороженно, помня, что где-то рядом точно должен крутиться Пурген. Я ведь ему насчет овощей заморских, да коз не соврал. Но вроде было тихо. Подошел ближе… Нет, насчет тихо — это я погорячился.

Со двора доносилась ругань, слышался звон или, точней, бой посуды, женские крики и бас мужика. Стучать или не стучать — вот в чем вопрос. В семейном конфликте всегда остается виноват третий, который невовремя появился. Потому как объединиться против внешнего врага всегда лучше, чем воевать с внутренним.

И все же скудоумие и врожденная отвага оказались сильней чуйки, и я громко постучал в калитку ногой. Прислушался — ругань не утихла. Тогда долбанул сильней — опять ноль реакции. Разозлился, потому как не люблю, когда меня игнорируют. Ударил посильней, случайно — честно! — усилив удар магией. А калитка возьми, да и сломайся. С треском разлетелся засов, она раскрылась внутрь, повиснув на одной петле, жалобно при этом заскрипев.

Ругань сразу затихла — вот как отрезали, и воздухе отчетливо запахло грозой и пиздюлями. Причем абсолютно заслуженными, хотя мне от этого не легче.

Послышались тяжелые шаги, дверь, ведущая в дом, отворилась, и на пороге возник медведь. Ну, не в том смысле, что добрый Винни Пух с банкой меда, а злобный монстр, у которого этот самый мед отобрали, при этом натравив на него неправильных пчел.

В общем, страшно мне стало, но виду я не подал, потому как очень смелый и отважный. А этот зверь посмотрел на меня взглядом, обещающим тысячи лет сидения в улье, и пошел вперед, на ходу хрустнув пальцами.

И тогда я понял, что меня будут бить и, возможно, даже ногами. Нет, я не