Однажды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

Если ты сейчас не уйдёшь отсюда, Соня погибнет! Вера тоже! Прекрати! Брату твоему нельзя к нам! Идём со мной, и я всё тебе объясню! Только остановись, прошу! Дай спасти их!

– Мне надо идти. – Марта повернулась к Цабрану.

– Тебе надо идти. – Он был ей как безжизненное эхо. – Иди.

Цабран отпустил её руку. И Марта пошла.

6

Девочка выпала на траву, услышав позади хлопок. Ей показалось, что она бежит, продираясь сквозь чащу, и сосновые лапы царапают ей плечи и лицо. Только спустя несколько мгновений она поняла, что это Зейнеп набросилась на неё и колотит своими ветвистыми руками.

– Стоп! – Ахвал оттащил старуху от девочки. – Тебе нельзя сейчас тратить силы. Ты исцелить Веру должна. Иначе некому будет.

Зейнеп обмякла.

– Не знает она ничего, – продолжал старик уже спокойнее, – не понимает про себя.

– Не верю, – старуха отдувалась, – тебе не верю, ей не верю. Балам, Ламия, Урса – столько бед, и утверждаешь ты…

– Да. То была случайность. Утверждаю, – сказал Ахвал.

Старуха отошла от Марты, но смотрела по-прежнему враждебно.

– Вызволишь Веру, она вызволит девочку, и потом мы… решим проблему ту, о которой толкуешь, – продолжил Ахвал.

Зейнеп отвернулась.

Ветер тут тоже был сильный, но какой-то… нормальный. Марта посмотрела на девочек, на пятнистую корову и заплакала. Не царапины и не позорные побои были этому причиной, а Цабран. Мир без него показался обезвоженным, выцветшим.

Только сейчас они заметили Рэну, которая, горестно охая, собирала в траве мусор.

– Уважаемая! – крикнул старик, потянув корову за кольцо. – Полина Гамаюнова где, не подскажешь?

– Ещё один?! Нашёлся тут! – мгновенно взъярилась на него женщина. Она быстро подошла к ним, уставилась Ахвалу в лицо. – Тоже глазеть притаранились! Чужому горю радоваться? Всё, нету тут никакой Полины Гамаюновой, собираем манатки!

– А где она, не подскажешь? – мягко гнул своё старик. – У меня новости для неё хорошие. Многие дни она эти новости ждала.

– Что за новости такие? – напряжённо спросила женщина.

– Жива её дочь, – посмотрев ей в глаза, ответил Ахвал, – не утонула.

– В участок она пошла протокол подписывать, пока я тут сворачиваюсь, – пробормотала Рэна.

Но тут же взяла себя в руки и двинулась на старика в атаку:

– Ты смотри у меня, пустослов, ложную надежду ей не сели! Она и так натерпелась, а теперь эту кофту сети поймали! Жива, говоришь?

– Жива, жива, – повторил Ахвал.

– Так где ж она тады?! – Рэна покрутила головой. – Девахи с тобой всё разные, смотрю, старые знакомые, а ни одна не Соня!

– Добрый день! – поздоровалась Тинка.

– Здрасьте, – тихо сказала Марта.

– Мы в лагерь спешим, – добавила Лиза.

– Отведи меня к ней, – приказал женщине Ахвал, – пойдём.

Она хотела было что-то возразить, но сгорбилась и кивнула.

– Рэна, – протянула она ему большую руку. – Лицо у тебя примелькавшееся. Видела я тебя где уже?

– Может, и видела, – согласился старик. – Девочки, идёмте.

7

Скоро они стояли на краю луга. Пикник подходил к концу, ребята собирали посуду и сворачивали скатерти.

– С твоей мамой будет всё хорошо, – сказал Пролетовой Ахвал. – С Соней тоже, – он обращался к Тине.

– Возьми, – старик протянул Марте птичку-свистульку, – ты обронила. А нам нужно идти, как можно быстрее Полину звать.

– Дедушка, – от рыданий заложило нос, и Марта не узнала свой гнусавый голос, – ты обещал всё объяснить. Ты сказал, что он – мой бра…

– Потом, – перебил её Ахвал, – я приду вечером. Я обещаю.

И, подгоняя свою корову – скромный пастух в старой одежде, – Ахвал не спеша побрёл по тропинке. Рэна, обмахиваясь широкой юбкой, последовала за ним.

– Ох, пропаду я из-за веры своей-то людям, – услышали девочки её причитания.

– Я вообще ничего не понимаю, – прошептала Марта им вслед.

– Брат твой? Мартыш, я так и знала, – сказала Лизка.

Глава 15

Лиза

1

Старуха старалась усмирить свой гнев. Врал ей старик или нет, в одном он был прав: сначала нужно поставить всё на места, а потом – решить проблему с близнецами. Если она убьёт одного из них сейчас, силы оставят её, она не сможет излечить Веру, а Вера не сможет превратить Соню обратно в девочку.

Таллемайю надо было спасти. Соню надо было спасти. А потом – разобраться с собственными чувствами. Ахвал сказал, что ни Марта, ни Цабран не знают, что творят. Могло ли быть так?

Если это так – какая то была горькая ирония! Неужели они открыли разлом, только чтобы соединиться? Прошли не вдоль, не поперёк – насквозь. И эта их тяга нарушила порядок. Высвободила Балама. Разбудила бергср. И чуть не оживила Урсу. Неужели всё зло, произошедшее в последние дни, было лишь из-за того, что брат и сестра захотели быть вместе?

Зейнеп скривилась от душевной боли. Знала она, знала в глубине души, что тут Ахвал не солгал: не ведали дети, какой силой владеют. Всё надо было отложить сейчас: и тревогу свою, и неверие.

Ей нужно было вернуть скогсру. Отделить её от сосны. Не терять ни секунды.

Она подошла к дереву и внимательно его осмотрела. Теперь, когда старуха знала, где именно сосна поглотила Веру, ей был явственно виден силуэт на оплывшем стволе. Один за другим из многочисленных карманов юбки Зейнеп вынула пузырьки, тюбики и баночки, будто была художником и собиралась писать пейзаж. Последней, из самого глубокого, переднего кармана, появилась алюминиевая миска. Старуха поставила её на пенёк, начала смешивать жидкости. Пальцы на руках у неё сгибались как в одну, так и в другую сторону и были похожи на насекомых-палочников. Она растолкла в ступке корешок, добавила пыли из серой заплывшей банки, растёрла между ладонями, дунула на сосну. Порошок заблестел, как блестит на закате море, осел на кору.

– Тяжёлая предстоит работа, – сказала Зейнеп сама себе и снова принялась возиться в миске.

Ветер по эту сторону утихал.

2

Ветер по ту сторону утихал.

Цабран постоял недолго и сел на землю: слои сухих рыжих иголок делали её мягкой, как ковёр. Бугу привалился горячим боком, и мальчик потрепал его за гриву. Он старался не смотреть на Веру. Та не открывала глаз. Лицо её было розовым и блестело от пота, как при высокой температуре.

Соня по сравнению с ней выглядела просто спящей.

Цабран чувствовал себя так, будто его ударили подушкой и перья теперь летали внутри головы.

Лес в этом месте был хвойный, но вдалеке, у кромки моря, яркой синевой прорезающей сосны, виднелись цветущие кусты кизила. Мелкие цветки плотно облепили ветки, издалека казалось, что кусты в жёлтом пенопласте.