Шут - Ник Гернар

Они как будто знали, что с минуты на минуту в монастырь должен явиться Гловацкий со своими парнями с задачей проредить их ряды.

Вэй Шэн тоже находился здесь. И в этот раз он выглядел особенно торжественно. Судя по тому, как струились складки его одежд, сшиты они были из шелка. На голове — белая повязка. На шее — какой-то амулет на шнурке. Он проходил вдоль рядов своих подопечных, время от времени останавливаясь перед некоторыми из них, наклонялся и возлагал руки им на голову или плечи, после чего защитное сияние заметно усиливалось.

Поразительно, но это выглядело так, будто он питал своей энергией их мутации. Честно говоря, даже не знал, что так можно. Уникальная способность? Или это каким-то образом связано с общностью их живых «ци»?

После обхода он чинно поклонился, и монахи поклонились ему в ответ.

А потом Вэй Шэн для чего-то взял большой масляный фонарь отправился за ворота.

Металл протяжно заскрежетал, выпуская его. На мгновение наставник замедлил шаг. Повернул голову — как мне показалось, в мою сторону, так что я вжался животом в стену и замер.

Вэй Шэн отошел на приличное расстояние от входа и сел прямо на тропу. Зажег масляный фонарь, хотя было еще довольно светло. И застыл, как статуя.

Сначала я не понял, что он вообще делает.

Вышел из монастыря, подсветил себя фонарем, чтобы за три версты в темноте видать было, оделся как на свадьбу или похороны. Да еще и повязку зачем-то белую надел.

А потом меня осенило.

Вэй Шэн предлагал переговоры. Он, безусловно, знал, что скоро к ним придут, и по всей видимости или готовил какую-то хитрую ловушку, или Живая Ци действительно больше не хотела умирать. И в этом случае Вэй Шэн находился примерно в том же положении, что и я. А именно, старался обеспечить выживание тем, кто был ему дорог. Не важно, по каким причинам.

Я осторожно сполз вниз, к своим запасам. Подождал немного. Потом повесил на себя оружие для моих компаньонов — все-таки восток — дело тонкое.

И направился к Вэй Шэну, готовый в любой момент схватиться за автомат или швырнуть в наставника биокоррозию. Дорогу не выбирал намеренно. Хрустел ветками и камешками под подошвами, бряцал оружием.

Вэй Шэн не обернулся. Он вообще не пошевелился, только слегка вздрогнул, когда в первый раз услышал звуки моих шагов у себя за спиной.

Наконец, я поравнялся с даосом. Остановился.

Наставник медленно поднял на меня взгляд. И увидел, как его безучастное, спокойное лицо дрогнуло от удивления.

Нет, не меня он был готов увидеть.

Вэй Шэн что-то сказал на китайском. На что я по-русски ответил:

— Ты же знаешь, я не понимаю твой язык.

Тогда Вэй Шэн медленно поднял руки к белой налобной повязке, развязал ее. Потом положил ее перед собой. Неторопливым движением разгладил ладонями. И, опустив глаза, так же медленно наклонил голову, подставляя мне свой беззащитный бритый наголо череп.

После чего снова что-то тихо сказал на китайском.

Дулом одного из автоматов я приподнял ему подбородок.

Взгляд Вэй Шэна казался невидящим. И вообще весь его облик стал отрешенным и замершим, как сам Шанхай. Вне времени, вне пространства. Похоже, он и правда готовился умереть.

— Встань, — сказал я ему, жестом показывая, чего хочу. Наставник понял не сразу. Тень удивления снова скользнула по его лицу, превращая мумию в живого человека.

Он плавно поднялся с земли и опять вопросительно посмотрел на меня.

— Идем, — указал я на монастырь.

Тот кивнул. И направился в «Нефритового Будду». Я пошел следом, бряцая оружием и на всякий случай держа на прицеле Вэй Шэна.

Тот покорно следовал до самых ворот, но прямо перед ними остановился и обернулся на меня. Пальцем указал на оружие у меня в руках. И многозначительно покачал головой.

Ну что же. Ладно. Допустим.

Я опустил дуло автомата. Это была максимально допустимая для меня уступка. И Вэй Шэн, вероятно, понял это. Помедлив, он плавно склонил передо мной голову, а потом повернулся лицом обратно к монастырю и открыл незапертые ворота.

Монотонное горловое пение разом стихло.

На меня уставились десятки пристальных глаз. При этом никто из монахов не шевельнулся, не встал со своего места. Вэй Шэн прошел к своим. И тоже сел на землю.

Теперь абсолютно все смотрели на меня.

Вэй Шэн снова что-то сказал, и на этот раз его фразу перевел Дэн, которого я не сразу узнал в оранжевых одеждах.

— Наставник просит тебя забрать, что ты хочешь, и уйти, не проливая крови, — сказал он. — Если ты не станешь убивать, мы не станем защищаться. Все живое заслуживает того, чтобы жить.

Я кивнул, не сводя пристального взгляда с этой странной толпы.

Жреца среди монахов не было.

— Согласен, — сказал я.

— А где остальные воины, которые должны прийти, чтобы убивать нас? — спросил Дэн. — Провидец сказал, они уже близко. Он сказал, источник силы померкнет, и в монастырь придут те, кто способен убить нас всех.

— Провидец ошибся. Как видишь, пришел только я. Все остальные мертвы.

Дэн пересказал мои слова Вэй Шэну. Тот медленно кивнул и что-то ответил.

— Наставник говорит — вот видишь. Провидец не ошибается, — проговорил Дэн.

Что ж. Может быть, он в чем-то и прав.

— А где же он сам? Ваш провидец? — спросил я. — Если я правильно понимаю, это же тот самый старик, который любит чинить котов и собак?

— Он спит, — сказал Дэн. — Наставник усыпил его травами.

— Зачем?

— По его же просьбе. Он был готов умереть, но не хотел никому причинять вред. Даже защищаясь.

Я кивнул.

— Понятно.

И мысленно через помощника написал Анне не атаковать без прямого приказа и выйти всем из рифта.

Пространство за спиной монахов дрогнуло. И из него, словно из воды, стали появляться фигуры.

Сначала — Север с Крестоносцем. В изодранной одежде с кровавыми пятнами. В руках гиганта вместо меча был здоровый металлический дрын, заточенный с одной стороны. Они быстрым взглядом оценили обстановку и шагнули ближе друг к другу, закрывая собой возникшего из сияния Егора с живой ношей на спине.

Последней из рифта вышла Анна. Даже со ссадиной на щеке, растрепанными волосами и белой майке с выглядывающей лямкой лифчика на плече она умела подать себя так, будто и правда была королевских кровей. Величавой походкой она прошла мимо Егора, бросила быстрый взгляд на меня, и затем — на Вэй Шэна. И первой решительно направилась ко мне.