Шут - Ник Гернар

А мои приятели уже торопились к трапу. Так что в самолет я вошел последним. Окинул взглядом салон, подошел к усевшемуся рядом с Анной Северу, вытащил недоумевающего буддиста за локоть из кресла и плюхнулся сам на его место.

И внаглую положил голову ей на плечо.

Не грудь, конечно. Но тоже неплохо. И тоже работало. Чувство какого-то запредельного спокойствия и умиротворения мягко заструилось внутри.

Хорошо.

Мой комбез пропитался чужой кровью. Где-то там все еще лежал под плитой Гловацкий. Тьма, которую накаркал Император, сгущалась со всех сторон. Я не знал, что происходит с ЦИР, с Яном, с Данилевским-старшим. И мое положение в России сейчас, наверное, еще более шаткое, чем когда бы то ни было.

Но прямо сейчас я хотел хотя бы полчаса умиротворения. Или час. Как получится.

Но Анна вдруг недовольно шевельнула плечом.

— Тебе не кажется, что это наглость?.. — возмущенным шепотом прошипела она, и двигатели самолета загудели, готовясь к разбегу.

— Нет, — ответил я, удерживаясь на ее плече и не открывая глаз.

— Ты вообще понимаешь, что я мысленно тебя похоронила? И была готова похоронить еще пару человек в придачу, прямо там, на месте, когда оказалось, что ты сам так и не вошел в рифт? Ни стыда у тебя, ни совести!.. — с сердцем высказала она, но двигать плечом перестала.

— Возможно, это было не лучшее решение, — проговорил я в ответ. — Но другого я не придумал.

Я так и сидел, прильнув виском к ее плечу и вдыхая слабый, стойкий запах пыли, пота и дорогого парфюма, который не смогли перебить все перипетии прошедших дней.

Запах жизни.

Анна сначала напрягалась, ее пальцы нервно постукивали по подлокотнику. Но постепенно, под монотонный гул турбин, ее тело начало расслабляться. Через некоторое время я почувствовал, как ее голова слегка склонилась и коснулась моей макушки. Дыхание стало ровным и глубоким.

Так мы добрались до Владивостока.

Самолет приземлился глубокой ночью. Аэропорт был практически пуст, и это придавало всей встрече зловещий оттенок. Вместо оживленной толпы — несколько человек в строгих костюмах, молчаливые охранники с каменными лицами, несколько официальных лиц с натянутыми улыбками и кучка журналистов.

Пока Анна, мгновенно надев маску холодной, недоступной аристократки, вела короткие переговоры о размещении и транспорте и делала официальные заявления о своем возвращении, я скрылся за спиной оставшегося почти без внимания Крестоносца, прислонился к стене и запустил смартфон, чтобы посмотреть, что там за дичь сейчас творится в информационном поле.

И там было на что посмотреть.

Новостные ленты пестрели одним именем — Данилевский.

Старший, младший.

Патриарх клана, «человек, поставивший закон выше родственных чувств»«, 'образец гражданского самосознания».

И «отпрыск великой фамилии, не оправдавший доверия», «желтоглазый мажор», «сторонник террора».

Десятки статей, расследований, заявлений. Суть сводилась к одному: Богдан Данилевский, движимый гражданским долгом, предоставил неопровержимые доказательства самоуправства и совершения тяжких преступлений своим собственным внуком — Яном Данилевским. Видео с аэродрома, кадры штурма «Нефритового Будды» — все было подано под соусом «герой-предатель». Дескать, старик, скрепя сердце, но ради высших политических интересов государства и закона, был вынужден сдать своего горячо любимого внука. Какие-то странные люди давали показания о том, что Данилевский чуть ли не собственноручно избивал их для получения коммерческой информации о своих спонсорах. Время от времени даже звучали сожаления о моратории на смертную казнь.

В этом месте я и вовсе готов был заплакать от смеха. Так и хотелось голосом Егора воскликнуть: какой еще мораторий, ёпта⁈ У вас запросто шестнадцать китайцев покрошили, лишь бы подставу слепить, а за городскими стенами вообще кто кого хочет тот того и мочит безо всякого моратория, и ничего, все ровно дышат, будто бы так и надо.

ЦИР, само собой, оказался под шквалом критики. Звучали призывы к его полному роспуску и передаче полномочий «более надежным структурам». Мое лицо тоже мелькало в сводках — «сообщник и наемник Данилевского-младшего, скрывающийся от правосудия».

И повсюду — фотографии Яна. Холеного, в роскошных костюмах, с бриллиантовыми зажимами для галстука и дорогими запонками. Такого, каким его знали все.

И только в одной статье я увидел его таким, каким он, по всей видимости, был сейчас. С кровавой повязкой над бровью, в тюремной робе, небритый и осунувшийся. За это фото автору досталась целая лавина хейта. Его обвиняли в продажности, что он давит на жалость общественности, в то время как таких монстров надо еще в младенчестве душить в колыбели, чтобы другие спали спокойно.

От ярости у меня кровь в жилах вскипела.

Все было еще хуже, чем я ожидал. Анна права, в Москве нам пока делать нечего. К счастью, в каждой области у нас теперь свой суд и свои правила. Правило бедной Пэрис в действии оказалось очень полезной штукой.

Наконец, мы погрузились в два черных внедорожника и отправились в отель, где вокруг нас устроили столько показушной суеты, что я едва сдерживался, чтобы не рявкнуть на всех этих менеджеров, помощников, горничных и швейцаров. К Чо сразу же приставили доктора, хотя по большому счету он ему уже был совсем не нужен: азиат был в сознании, чувствовал себя гораздо лучше и в целом его внешний вид уже не был таким пугающим — видимо регенерация постаралась. Север ушел спать, Крестоносец по моей просьбе — звонить родственникам. Наконец, нас с Егором тоже отпустили по комнатам. Анна в сопровождении охраны отправилась в конференц-зал для решения, как она выразилась, бизнес-задач. И я, слегка поколебавшись, не стал возражать.

В конце концов, от этих парней сейчас пользы будет больше, чем от совершенно разбитого меня. Точка прилета не была известна заранее широкому кругу людей, а отель Анна и вовсе выбрала уже в аэропорту.

И главное — мы находились не в Москве.

Так что вероятность неприятных сюрпризов показалась мне крайне низкой.

Егор прихватил в баре дешевый коньяк, и мы отправились в его номер, где первым делом сделали тест на выявление его новоприобретенных способностей.

Иммунитет, выносливость, устойчивость к укусам насекомых и устойчивость к радиации у него остались прежними. А вот взрывной удар теперь у него распространился на обе руки и вырос до сорокового уровня. Кроме того, он, как и Чо, получил ментальный блок и энергетический щит пятидесятого уровня.

По выражению лица Егора было сложно понять, доволен он или разочарован. Хотя, как по мне, улов оказался очень удачным.

Мы выпили коньяку, и Егор принялся рассказывать, как они справлялись в рифте. По большому счету, этот поход оказался скорее анималистическим, потому что сражаться пришлось то с