Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник

– один из добрейших и порядочнейших людей, каких я знаю, несмотря на его вечно кислую мину и пренебрежительный тон. Впрочем, работенка у него такая – постоянно имея дело с кровотечениями, гноящимися язвами да переломами, неминуемо сделаешься мрачным и саркастичным типом. Я бы на его месте давно умом тронулся. Крови боюсь.

– Серьезно? Никогда бы не подумал, учитывая, что ты сделал с комендантом замка Карн, – я рассмеялся, и Клаус тоже осклабился, закусив зубочистку.

– О, я боюсь крови только тогда, когда она хлещет из меня или из невинных людей. Если же кто-то заслужил кровопускание, моя рука не дрогнет.

Отсмеявшись, я добавил, помрачнев:

– Я был одним из них. Из тех, кто заслуживал.

– Брось, – тяжелая рука Клауса легла мне на плечо. – Все это в прошлом. Теперь ты человек, ты свободен от жажды крови и волен сам выбрать новую судьбу.

– Хочется верить. Каковы теперь настроения среди бойцов? Меня ненавидят?

– Некоторые – да, – Клаус грустно кивнул. – Но многие все же понимают, что определенные вещи стоит оставить в прошлом. Думаешь, тут все как один – рыцари в сияющих доспехах, стоящие на страже человеческого процветания? Нет, брат. У некоторых скелеты в шкафу пострашнее твоего. Но, вступая в ряды Сопротивления, мы получаем новый шанс, возможность искупить былые прегрешения благими делами, и ты заслуживаешь этого не меньше остальных.

Я подумал о Заке, но вслух ничего не сказал. Возможно, далеко не все здесь предали забвению былые грехи.

– Слушай, Айвар, – более серьезным тоном сказал Клаус, глядя себе под ноги. – Я вот людей насквозь вижу, как и наш лидер, пусть даже у него только один глаз… Так вот, я с первой нашей встречи решил, что ты человек хороший… Но скажи мне одну вещь, только начистоту. А приходилось ли тебе… Ну, то есть, бывало ли такое, что от твоих укусов люди того… умирали?

Тут он все-таки глянул мне в глаза, и сквозь покров притворной беззаботности я увидел, что ответ для него действительно важен. Он жаждал знать, шагает ли сейчас рука об руку с убийцей. К счастью, я мог успокоить его на сей счет.

– Нет, Клаус. Точно могу сказать, что нет. Даже в бытность свою вампиром я не испытывал тяги к насилию. Вообще, довольно многие вампиры предпочитают употреблять кровь из пакетов, вот и я делал так же.

Но потом я снова помрачнел, вспомнив, как однажды во время любовной игры Тельма убила рабыню, чтобы искупаться в ее крови, и решил честно признаться:

– Впрочем… Был один случай, когда моя… бывшая невеста… убила девушку. Совсем молодую, почти девчонку. Впоследствии я не раз думал о том, что мог остановить ее, отговорить – но не сделал почти ничего, все мои мысли были заняты другим…

– Ну, за чужие грехи ты не в ответе, – Клаус сжал мою руку, и в его голосе я услышал облегчение. – Тем более, я вижу, что это воспоминание продолжает мучить тебя, и мучило даже в бытность твою вампиром. Это значит, что ты не такой, как они. И никогда таким не был.

Я кивнул и благодарно пожал ему руку в ответ. Потом, помолчав, спросил:

– А можешь и ты мне ответить на один вопрос?

– Валяй, спрашивай.

– Ты упоминал, что однажды в аббатство забрались двое мальчиков-вампиров, которых потом… Ну, в общем… Скажи, тебя ведь не было среди тех, кто… разобрался с ними?

В ответ Клаус лишь расхохотался.

– Ну, брат, это уже перебор – беспокоиться из-за парочки малолетних кровососов. Запомни накрепко, этих выродков нужно пускать в расход в любом возрасте, даже грудничков, хоть сапогами давить, хоть головой об стену. Потому как даже малолетний вампир – все равно вампир и есть. Так что не терзайся на сей счет. И если представится случай пристрелить малолетнего кровососа – смело дави на курок. Ну, вот и пришли.

Мы действительно добрались до санчасти, и я подумал, что так и не получил ответа на свой вопрос. Но поднимать эту тему больше не хотелось.

Левинсон встретил нас своей извечной кислой миной. О причине визита его уже успели предупредить.

– Они считают меня идиотом? – холодно осведомился он, не успел Клаус и рта раскрыть. – Полагают, что я не в состоянии отличить вампира от человека? Я уже обследовал господина Айвара Ранна, и могу с уверенностью заявить, что он такой же заурядный homo sapiens, как и любой из нас.

Клаус виновато развел руками:

– Воспринимайте это как простую формальность, док. Которая нужна лишь для того, чтобы успокоить людей. Проведите какой-нибудь, гм, углубленный осмотр, и подготовьте отчет для простых смертных, которым может быть не очевидно то, что ясно понимаете вы с вашим богатым интеллектуальным запасом.

Я догадался, что у Клауса накопился немалый опыт взаимодействия с доктором, поскольку после небольшой паузы Левинсон смягчился.

– Хорошо, – сказал он, кивая массивной головой. – Передай Сандро, что отчет будет готов к вечеру. Ну, молодой человек, приступим.

Левинсон основательно подошел к своим обязанностям и проделал надо мной все мыслимые и немыслимые опыты, от осмотра верхней челюсти с детальным замером клыков, до анализа крови и верхних тканей. В его кабинете я проторчал часа два, не меньше. Осмотр изнурил нас обоих, так что завершили мы его к обоюдной радости. Клаус дожидаться окончания не стал и давно отправился куда-то по своим делам.

Ощущая дикий голод, я решил первым делом пойти подкрепиться. Поскольку время было как раз обеденное, столовая полнилась людьми. Я немного подождал снаружи, ожидая, пока народ разойдется, так как не желал своим присутствием вносить смущение в ряды соратников. Многие действительно шарахались от меня и старательно обходили стороной – но не все, далеко не все. Могло быть и хуже.

После обеда я возвратился в свою комнатенку, спрятал орден обратно под матрас, немного повалялся на постели, продумывая варианты дальнейших действий (мысли мои, впрочем, постоянно перетягивала на себя Адель), а потом снова отправился на прогулку. Сандро сейчас, надо полагать, как раз изучал мои заметки о работе Инженериума, а никаких новых заданий от него я не получил. Сходил на стрельбище, но Уолли там не обнаружил – мне было интересно, не изменилось ли и его отношение ко мне? Побродив немного по пустынному полигону (пожалуй, повстанцам следовало бы уделять больше времени развитию стрелковых навыков), я полюбовался немного дальними соснами, скованными холодом, и длинными прогалинами, на дне которых еще белели остатки выпавшего с ночи снега – а потом возвратился в тоннели.

Уже у самого входа мое боковое зрение уловило какой-то блеск. Слева, по