Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник

– Ну конечно. Мне не приходилось вонзать людям клыки в шею, а эта процедура весьма болезненна, полагаю.

– А откуда, по-твоему, берется кровь в пакетах?

– Ну, – я слегка смутился. – Люди, желающие подзаработать, сдают ее в донорских пунктах, а еще нарушители закона приговариваются к сдаче определенного количества крови, и…

Продолжать я не стал, потому что Адель, окутанная синеватыми клубами дыма, принялась хохотать, а потом заметила с восхищением в голосе:

– Боги, какая наивность! Ты просто сама святая простота. В самом деле веришь в эту чушь?

Смущенный окончательно, я ничего не ответил. Посерьезневшим голосом Адель спросила:

– Про человечьи фермы слышал?

– Нет. То есть… Ну, я слышал, что знать в своих поместьях разводит людей, как скот…

– Человечьи фермы – огромные строения площадью в сотни квадратных метров, в которых из людей выкачивают кровь. День за днем. Каждому человеку отведен небольшой загон, примерно метр на метр. На шее – специальный ошейник с иглой. Три раза в день производится откачка. Спать возможно только стоя, гадить приходится себе под ноги. Туда можно угодить на время, за какую-нибудь мелкую провинность, а можно навсегда. Благо, это самое «всегда» длится очень не долго. Даже самые выносливые не могут протянуть на ферме дольше нескольких месяцев. Кровь, выкачанная из их артерий, фасуется по пакетам и поступает в продажу. Я сама прошла через этот ад. Две недели, Айвар, две недели – за это время я едва не превратилась в животное. На ферме очень быстро теряешь волю к жизни, забываешь себя. Как и все, я сутки напролет стояла в загоне, по щиколотку в собственном дерьме, голая, бледная и тощая, и выла во тьме, как стенающее привидение. Продлись мое наказание чуть дольше – и я бы уже не выбралась.

Адель умолкла, словно смутившись от того, что рассказала мне о столь травмирующем опыте. Я сидел, тупо глядя в пол, раздавленный нахлынувшим чувством вины и не знающий, что сказать. Неужели одно разумное существо способно на столь варварское обхождение с другим? Впрочем, разве это было самым страшным, что происходило в Кайдарии? Увы, нет.

– Я действительно не знал, – слова застревали в горле, бессмысленность всяких извинений была очевидна, но все же нужно было что-то сказать. – Уверен, многие вампиры тоже не в курсе. Пресса ежедневно потчует их байками о том, как социальные службы Кайдарии снабжают людей пищей и лекарствами – причем исключительно по доброте душевной, ибо вампир и человек неравны и по природе своей должны ненавидеть друг друга.

– Говорила же, – Адель горько усмехнулась. – Нет ничего страшнее пропаганды.

Через какое-то время грузовик остановился, и водитель трижды постучал по стенке, отделяющей кабину от внутреннего пространства фургона. Это был условный сигнал, означающий, что нам пора выбираться. Мы с Адель откинули тяжелый брезентовый полог, выпрыгнули наружу и проводили взглядом удаляющийся грузовик – у водителя имелись и иные поручения от Сандро. Естественно, он был снабжен всеми необходимыми лицензиями (тщательно сфальсифицированными), на случай, если бы вампирский патруль пожелал докопаться до водителя-человека.

Со всех сторон нас окружали замшелые стены ветхих кирпичных строений, в ноздри ощутимо бил запах тины и гниющей рыбы. Трущобы портового района? Развешанные тут и там сети красноречиво подтверждали эту догадку. Островерхие крыши, выложенные черепицей, перемежались с плоскими крышами уродливых приземистых пакгаузов.

– Идем, – Адель сжала мой локоть и потащила к чернеющему неподалеку входу в канализационный тоннель. Решетка была выломана, рядом в куче отходов валялась потемневшая табличка с надписью «Ремонтные работы». Мы нырнули в полумрак подземелья, где воздух был еще более беспощаден к ноздрям, нежели снаружи. Адель вынула из кармана электрический фонарик, и впереди нас поползло бледно-желтое пятно, выхватывая из темноты кучи накопленных за долгие годы нечистот.

– Неужели лаборатория располагается в канализации? – удивился я.

Адель лишь повела плечом.

– Под Кроненбургом десятки километров тоннелей, большая часть которых забита и заброшена. Глупо было бы не использовать их в своих целях. Профессор ожидает нас, но, надеюсь, простит небольшую задержку – я хочу сначала кое на что посмотреть. Так, кажется, этот рукав ведет к морю…

Я покорно шагал вслед за своей провожатой, готовый в ее компании облазить хоть все столичные канализации мира. Обстановка не слишком располагала к романтике, но Адель облагораживала ее одним лишь своим присутствием. Вскоре воздух сделался чуть чище, и наших лиц коснулось прохладное дуновение. Впереди показался круг света – выход из тоннеля.

– Ага, вот оно, – Адель выглянула наружу и добавила: – Похоже, мы как раз вовремя.

Я последовал ее примеру и увидел, что метрах в тридцати под нами беснуются морские волны, мерно ударяющие в каменный массив суши, а впереди, насколько хватало глаз, простирается темная гладь Северного моря, покрытая пенистыми барашками. Ясно, когда-то через этот тоннель городские нечистоты сбрасывались прямо в океан – но вовсе не беспредельная ширь водной стихии привлекла внимание Адель. Примерно в паре миль справа от нас виднелся порт, щетинившийся лесом мачт, кранов и башенок. Я увидел высокий причал, по которому в былые времена раз или два мне доводилось прогуливаться. Но, самое главное, увидел также три гигантские, черные, ни с чем не сравнимые громады, под рев восторженной толпы и грохот медных труб отплывающие от пирса. Три самых больших корабля во всем флоте Ее величества – «Абаддон», «Каин» и «Ламия». Крупнейшие суда, когда-либо спущенные на воду. Сегодня основные ударные силы Кайдарской империи отплывали, дабы сокрушить последние на Земле независимые государства людей. У меня аж дух захватило при виде этих многопалубных, оснащенных бесчисленными орудиями махин, грозно рассекающих океанические валы.

– Невероятно, – только и смог выдавить я. – Мне доводилось видеть их во время постройки, один раз даже вблизи, но теперь, спущенные на воду, эти голиафы просто поражают воображение. Боюсь, Америка обречена.

– Вряд ли. Продолжая тему библейских метафор, замечу, что на каждого Голиафа найдется свой Давид.

– Значит, ты тоже в курсе про секретное оружие?

– Слышала кое-что.

– А мне расскажешь?

– Не-а. Иначе оно перестанет быть секретным.

Некоторое время мы просто стояли и наблюдали, как гигантские корабли движутся в сторону горизонта. Я – с трепетом ужаса в душе, Адель – с ироничной усмешкой на губах. Потом зашагали обратно в глубину тоннелей, и Адель снова зажгла фонарик. Двигались в молчании. Я немного дулся, обиженный недомолвками со стороны спутницы. С осклизлых стен, выложенных крошащимся, будто бы запаршивевшим кирпичом, лениво струилась вода, постепенно собирающаяся в ручеек у наших ног. По нему мы вышли к настоящей подземной реке, источающей тошнотворное зловоние, и двинулись вдоль нее по