Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник

ту сторону долины, среди черных зарослей на вершине дальнего холма в самом деле что-то блеснуло. Но как я ни всматривался, разглядеть ничего так и не смог. Что же это могло быть? Неужели оптический прицел или линза бинокля?.. При первой же возможности я решил сообщить об этом Сандро, пусть пошлет людей проверить. Впрочем, эта идея ощутимо попахивала паранойей. День был ясный, солнечный, блеснуть могло что угодно. А вдруг это всего лишь очередная группка любопытных детишек? Мне почему-то очень не хотелось, чтобы повторилась печальная история тех вампирят, что однажды легкомысленно забрели на руины аббатства…

Поскольку свободного времени у меня было хоть отбавляй, я решил продолжить изучение базы. Занимался этим я последовательно и методично, и потому начал с того же места, где остановился в прошлый раз. Вскоре я обнаружил катакомбы, в которых средневековые монахи хоронили своих погибших собратьев. Это было тесное узкое пространство с низкими сводами, где повсюду в стенных нишах громоздились целые поленницы древних пожелтевших костей, оплетенных вековой паутиной, и ряды гладких, зловеще скалящихся черепов, в глазницах которых словно чернели пятна замогильного мрака…

Повстанцы этими коридорами, видимо, не пользовались, но тут и там все же горели редкие факелы, а по центральному тоннелю даже прогуливался часовой. На мой вежливый кивок он ответил своим, без всякого страха или ненависти. Может, еще не все на базе были осведомлены о моем постыдном прошлом?.. Да и вообще, глупо полагать, что каждый повстанец знает меня в лицо.

Это полузаброшенное место так и дышало древностью. Слева и справа периодически попадались ответвления, убегающие во мрак, многие из которых были забраны металлическими решетками. Шаги часового вскоре растаяли в дали. Коридор несколько раз вильнул, факелы стали попадаться реже. Внезапно где-то рядом раздался голос:

– Осторожно, а то падать очень долго придется.

Я едва не подскочил от неожиданности, сердце так и затрепетало в груди. Проморгавшись и слегка попривыкнув к густой темноте, неподалеку я разглядел смутный силуэт Аглаи, а прямо перед собой – широкую пропасть, казавшуюся поистине бездонной. Выглядела она так, будто вела в самые недра бессолнечного Тартара, в сокровенные глуби земли, скрытые от посторонних глаз. Девочка сидела на краю уступа, свесив ноги вниз. Я моментально покрылся липким потом и в панике сделал пару шагов назад.

– Могли бы ограждение установить, или хотя бы табличку повесить: «Осторожно, край мира!»

Стоя на краю бездны, я ощущал себя столь же неловким, как и эта моя острота. Аглая флегматично пожала плечами:

– Зачем? Сюда все равно никто не ходит.

– А ты-то что тут делаешь?

– Точнее, никто, кроме меня, – поправилась девочка и улыбнулась. Кажется. Наверняка сказать было трудно, поскольку вокруг было слишком темно.

– Наслаждаешься одиночеством, значит?

– Ага. И еще тишиной, покоем, ароматами тлена, плесени и сырого камня, запахом тысячелетней пыли. Каждый раз, делая вдох, словно бы поглощаешь частичку истории.

– Интересные у тебя предпочтения… Не страшно?

– А чего бояться? Тут только старые кости да мокрицы. Это меня все боятся, а я ничего не боюсь. Даже смерти.

– Почему же… Гм… Почему тебя боятся? Если не секрет, конечно. Как по мне, ты совсем не страшная, а очень даже милая.

– Боятся, потому что я наполовину вампирша.

Я опешил.

– Как это… наполовину?

– Что, не слыхал о подобном? Мама моя была человеком, а отец – упырем. Из службистов, как говорят. Ну а я, получается, ни то ни се. Но вампиров терпеть не могу, все они такие же… как мой отец.

Я молчал, напряженно соображая. Смешанное потомство между вампиром и человеком нежизнеспособно, это общеизвестный факт. Впрочем, сколько уже «фактов», ранее казавшихся мне поистине общеизвестными, рассыпались в прах за последние несколько дней? Очень хотелось расспросить Аглаю подробнее, но по голосу девочки я понял, что она не горит желанием углубляться в эту тему.

– А что там, внизу?

– Никто не знает. Когда-то здесь добывали мел, но это было очень давно. Может, эта каверна ведет прямиком в ад, хотя сомневаюсь – скорее всего, мы и так уже в аду, просто пока этого не поняли.

Я не нашелся, что ответить. Религиозные умствования никогда не входили в сферу моих интересов. Я и в богов-то не особо верил, несмотря на то, что придерживаться атеистических взглядов в Кайдарии было опасно. Закон предполагал весьма суровое наказание за «посрамление божественного величия», и был в равной степени беспощаден как к людям, так и к самим вампирам. Мой же рациональный, механистический взгляд на вещи вынуждал ставить под сомнение даже магию, которую практиковали клановые жрецы. Секреты черного волшебства тщательно оберегались от профанов, но лично я считал, что сами эти секреты – сплошная профанация.

– Знаешь, я ведь не успел сказать спасибо, – я наклонился, тщетно пытаясь различить черты лица Аглаи. – За то, что ты выступила в мою защиту. Я очень признателен. Раньше ведь ты говорила, что совершенно не интересуешься моей судьбой…

Ответом стал звонкий смех, так и разлившийся эхом по катакомбам, как весенний ручеек.

– Ты мне все-таки жизнь спас. Отблагодарить тебя подобной мелочью было легко.

– Мелочью? Но ты ведь ценой собственной жизни собиралась меня защищать!

И вновь – смех. Задорный, с легкой примесью насмешки.

– Не глупи, Айвар-Киз. Я ничем не рисковала. Неужели ты думаешь, что там нашелся бы кто-то, готовый причинить мне вред? Половина повстанцев души во мне не чает, а другая половина боится до смерти. А уж пламенное рвение изобразить – это мне раз плюнуть.

– Значит… Значит, это была игра? На самом деле ты бы не стала ради меня рисковать?

– Я этого не говорила, – лукаво заметила Аглая. – Просто в том не было нужды.

Я почувствовал себя немного обиженным, но ничего не сказал. Разглядел, что Аглая поднялась и отряхнула свою робу от вековой пыли.

– Ну ладно, Айвар-Киз, приятно было поболтать, но теперь мне пора. Всю задницу себе отморозила – давно уже тут торчу.

– Можем вместе пойти.

– Только если сумеешь догнать! – несносная девчонка снова рассмеялась и кинулась наутек. Я не стал даже пытаться ее преследовать, пустое дело. Считанные мгновения спустя ее голосок донесся уже словно из невообразимой дали. Вздохнув, я тоже двинулся в сторону выхода. Но все же не удержался и напоследок окинул взглядом темный провал. Любая неизмеримая бездна притягивает взгляд, будь то огромная дыра в земле или же бездна человеческой души. Откуда-то снизу доносилось едва уловимое гудение, то ли пение подгорных гномов, то ли плеск стылой черной воды. Должно быть, шумел безымянный подземный поток, упорно прокладывающий путь сквозь земные недра.

Отвернувшись, я заторопился