Рождение нации - Георгий Лопатин

заложенную в них функцию. Образовался настоящий завал из ежей, что не позволил пруссам с ходу вломиться в строй славян с оногурами и смять их. Атакующим пришлось вновь уплотниться, а передним начать растаскивать возникшее на пути препятствие. Вот только это заставляло их раскрываться, чем, конечно же, пользовались стрелки. В результате начал образовываться вал уже из тел мертвецов и тяжелораненых.

Взлетела очередная сигнальная стрела, Рус с напряжением смотрел на восток. Пруссаки хоть и продолжали толпиться перед завалом из ежей, теряя десятки воинов в секунду, но рано или поздно они разберут препятствии, и тогда засека за спиной обернется против обороняющихся, не дав им сбежать. А результате погибнут все.

А вот и первый звонок. На одном из участков пруссаки, устилая путь своими телами, все же смогли растащить ежей. Они яростно врубились в строй славян со звериной жаждой отомстить за полегших в процессе разбора многочисленных соплеменников. Зазвенела сталь схватки. Пока было еще терпимо: тропинка узкая, площадь соприкосновения малая, но проход продолжал расширяться…

«Ну же! Где эта чертова кавалерия из-за холмов?!!» – мысленно кричал Рус.

Кавалерии все не было, а пруссы, войдя в натуральное боевое безумие, неся дикие потери, на каких-то чистых звериных инстинктах, одурев от крови, продолжали прорываться к своему врагу. И вот еще сразу в двух местах завязалась ожесточенная схватка. А потом соприкосновение пошло практически по всей линии фронта. Пруссы их не смяли, несмотря на свое все еще значительное превосходство в численности и натиске, только за счет отменных доспехов, но потери среди славян и оногуров пошли по нарастающей.

Даже самому Русу пришлось вступить в бой на одном из участков.

– Стрела!

– Что?..

– Стрела, князь!

Рус успел заметить падающую стрелу с лентой вдалеке на востоке.

– Сигнальщики! Сразу три стрелы! – приказал он.

В небо ушел сигнал на атаку для Чеха.

– Держимся! Помощь вот-вот будет!

Слова князя, несмотря на ожесточенное сражение, быстро разнеслись по полю боя и приободрили воинов, так что они даже перестали отступать. Собственно, уже почти и некуда стало отходить.

Удар Чеха с передовым отрядом всего в тысячу бойцов в тыл по втянувшимся в бой пруссам, переставших контролировать окружающую обстановку (да и не успели бы они ничего сделать, даже заметь нового противника вовремя), оказался убийственным во всех смыслах этого слова. Сначала, как водится, толпу пруссов осыпали стрелами, а потом впритирку прошла кавалерия, добивая пруссаков посредством дротиков, так как продолжать навесную стрельбу из луков стало опасно – можно было попасть в своих. После чего всадники пошли на второй круг и «заполировали» мечами.

Фактически всех пруссов положили на этом поле, если не считать совсем уж незначительно количество тех, кто все-таки успел сбежать, а таковых было всего несколько десятков человек.

– Чего так долго, брат? – сидя на земле, спросил устало Рус, осматривая свой доспех, на котором появились новые царапины и вмятины, и вяло пытался их подсчитать.

– Течение у Вислы оказалось слишком сильным… Из-за недавних дождей поток усилился, и нас во время переправы снесло слишком далеко в сторону. А там еще и берег оказался неудобным для выхода, пришлось еще дальше плыть. В итоге сильно растянулись. Пока выбрались, пока собрались, вот и ушло время, – сказал Чех.

– Понятно…

35

Потери оказались довольно чувствительными, несмотря на отменные доспехи. Только убитыми отряд потерял больше четырех сотен человек, раненых оказалось в два раза больше. По сути, его отряд сократился наполовину. Но теперь имелась армия Чеха – больше десяти тысяч человек. Четыре тысячи славянских воинов, столько же голиндов и около двух тысяч ятвягов.

Голинды присоединились к походу не только и не столько ради исполнения своих союзнических обязательств, сколько ради добычи, помня о том, какие богатые трофеи они взяли в прошлой войне на стороне славян против восточных пруссов. Естественно, это стало вскоре известно ятвягам, так что они тоже захотели прибарахлиться за чужой счет.

– Что дальше делать станем? – спросил Чех.

Вожди голиндов и ятвягов навострили уши, и Рус их не разочаровал.

– Пойдем за добычей…

Поднялся одобрительный гул.

– …к саксам, – закончил он фразу.

Тут же стало тихо. Рус давно хотел наведаться в это племя, ибо имелась у него из будущего просто иррациональная ненависть к этому народу. И вот появилась отличная возможность воплотить свою мечту в реальность.

«Потом бы еще англов хорошо прессануть… – невольно замечтался он. – Но это надо флот строить… А когда это будет?..»

– Зачем так далеко? – осторожно спросил один из атаманов.

– А что, много ли вы с пруссов возьмете? Сколько их осталось? А вас сколько? Удовольствуетесь парой облезлых шкурок да по полмешка зерна на человека со стаканом медовой браги и с куском воска размером с палец? Не слишком ли… скромные запросы?

Вожди призадумались и вынуждены были признать, что с оставшихся западных пруссов много не возьмешь. Охочих до чужого добра действительно много, и если разделить предполагаемую добычу, то лучше вообще не ходить, рисковать ради нищей доли… оно того не стоит.

– А силенок-то у нас хватит на саксов? – спросил Лукув, походный вождь голиндов.

Его сомнения были понятны. Племя большое и воинственное. Несмотря на то что часть воинов ушла в набег на славянские земли, там еще много крепких бойцов осталось, и они соберутся, чтобы дать отпор вторжению, достаточно быстро. В общем, можно уйти не с добычей, а стрижеными. Так себе перспектива.

– Тем более что с пруссами все равно придется разбираться по пути к саксам, чтобы они не мешали… Потеряем время. Потеряем воинов… Какую-то армию они смогут еще собрать и при случае ударить в спину не откажутся, особенно если мы будем отягчены добычей после набега. Да и потери в сражениях с саксами тоже понесем не самые малые. Может получиться так, что всю добычу заберут пруссы, да и сами мы в плен угодим, став добычей.

Вожди и атаманы недовольно загомонили от такой совсем уж несправедливой перспективы.

– Тот, кто нам мешает, тот нам и поможет, – усмехнулся Рус.

– О чем ты, князь?

– Привлечем их на свою сторону. У них будет выбор: или сражаться против нас, или сражаться с нами вместе против саксов. В первом случае они проиграют и не поимеют ничего, кроме потерь и сожженных сел и городищ, с угоном в рабство их сородичей. Во втором случае они смогут разжиться трофеями. Конечно, во втором случае они пойдут в первых рядах и тоже понесут значительные потери, но сами виноваты: не вписались бы за лютичей – не заимели бы проблем. Ну а чтобы не взбрыкнули в