Рождение нации - Георгий Лопатин

– Атака!

Из леса выскочило три тысячи всадников, которые буквально смяли лагеря лютичей и данов. Никого особо не щадили и рубили всех без разбора, будь то раненый или простуженный. Саксов, по договоренности, не тронули. И главное, то, что их не тронули, не было видно штурмующим.

Появление нового противника не осталось незамеченным. Штурм прекратился, военный вождь лютичей, оценив численность нового врага, бросил в атаку своих союзников, а сам с соплеменниками остался у городища. Все же не дурак, и он понимал, что надо контролировать ворота, чтобы не оказаться между молотом и наковальней.

Даны и саксы не подвели и кинулись на кавалерию противника. Вот только, похоже, даны оказались покрепче саксов и постепенно вырывались вперед. Ну и, как следствие, первыми ударили по спешившемуся врагу. Рус спешил своих воинов, потому как на конях хорошо атаковать, а вот в обороне стоять – не очень.

Загремели столкнувшиеся щиты. Заорали люди, зазвенела сталь. Тут подоспели несколько приотставшие саксы. Не ожидавшие подляны даны поплатились за это. Еще не знали, глупыши, что нельзя поворачиваться к саксам спиной ни при каких обстоятельствах, даже если лишь секунду назад заключили с ними союз.

«Впрочем, ладно, будем справедливы, они сейчас ничем не лучше и не хуже прочих…» – подумал Рус.

Саксы влетели в массу из данов и… начали рубить их в спину. Несколько секунд резни, и от растерявшихся данов не осталось никого.

– Бей!

В лютичей полетели оставшиеся стрелы. И если вначале похода на каждого воина приходилось по пять сотен стрел, то сейчас у них в колчанах осталось в среднем по пятнадцать штук. Вот их всех и выпустили во врага.

– А-а-а!!! – с яростным криком кинулись за своим вождем в атаку лютичи.

Снова громыхнули столкнувшиеся щиты и зазвенела сталь. Кричали раненые, падали безмолвно убитые. Силы были равны, и Рус ждал, когда наконец Лех выведет своих воинов и, создав эффект пресса, раздавит врага. Пора бы, а то люди стояли только за счет лучших доспехов, но если промедлить, то саксы могут и побежать, и тогда…

– А-а-а!

Рус невольно обернулся на крик знакомого голоса.

– Чех!

Тот упал с разрубленным лицом, и в следующую секунду воин-лютич с рычанием обрушил на него свой топор-секиру, разрубая доспех, словно это жестянка от консервной банки. Чех тут же захлебнулся криком, а из его рта взрывом вырвался фонтан крови.

– А-а-а! – заорал уже Рус, снося голову очередному врагу, и вырвавшаяся кровь обдала его с ног до головы.

Лех смотрел на развернувшееся сражение под стенами своего городища и скрежетал от распирающей его злобы зубами. Вместо благодарности к Русу за приход на помощь в самый тяжелый момент осады он испытывал к нему лишь жгучую ненависть. Вместо того чтобы сгинуть в северных лесах и болотах с теми малыми силами, что он ему выделил, Рус, как всегда, извернувшись, вышел победителем. Сначала он спас Чеха, потом отомстил пруссам и даже наказал саксов, которые сейчас почему-то сражаются на его стороне.

А он… пан… сел в лужу, вместо того чтобы одержать громкую победу. И даже сейчас его городище, а значит, и его самого, спасает именно Рус. Надо ли говорить, как это повлияет на их авторитет? У кого упадет, а у кого взлетит к небесам… как финист? Потому Лех стоял и ждал в надежде, что Руса все же сразят, и тогда…

Лех вдруг почувствовал на себе тяжелый взгляд. На него и раньше озирались с вопросительными взорами, дескать, чего медлим, но сейчас… Обернувшись, увидел, что на него исподлобья с чуть сузившимися глазами пристально смотрит Ильмера в окружении в своих воительниц, что также поглядывали на него очень недобро. У многих, в том числе у самой Ильмеры, лица и доспехи оказались забрызганы чужой кровью, но и сами без потерь не обошлись. Увидев этот взгляд, Лех ясно понял, что если прямо сейчас не отдаст приказ на выступление и при этом с Русом что-то случится, то до вечера он не доживет.

– Открыть ворота! Вперед!

Вырвавшиеся из ворот воины с воплем «Рус!» обрушились на лютичей со спины, и это стало концом последних. Лишь очень немногим удалось выжить, ибо рубили их без всякой пощады, даже тех, кто желал сдаться…

– Брат! – приближаясь к Русу, патетично, явно переигрывая, воскликнул Лех, расставив руки, чтобы обняться. – Как я рад, что ты…

В следующий момент Лех рухнул на землю, получив мощный удар в челюсть. Тут же встрепенулись дружинники.

– Думаю, ты мне совсем не рад! Из-за твоего промедления погиб Чех, – сплюнул Рус, уже жалея о вспышке гнева, ибо это все окончательно провело красную черту между ними.

«И теперь точно должен остаться только один», – мысленно закончил он.

Впрочем, по бешеным глазам Леха он понял, что и тот подумал аналогично.

39

После тризны по погибшим и, в частности, по Чеху Рус вместе с Ильмерой, чтобы лишний раз не мозолить глаза Леху, решил переселиться в какое-нибудь другое городище и дождаться ледостава в нем, ибо по льду было проще и легче – возможно, даже быстрее по времени – добраться до родных краев, чем выступать обратно прямо сейчас по снегу и грязи. Тем более что его людям из дружины и оногурам требовалось лечение, так как многие получили серьезные ранения. От первоначального состава в две тысячи человек, с коими Рус выступил из Лехграда, после сражения за столицу осталось всего семьсот человек…

Ушедшим саксам он отдал всех выживших после болезни пленников из числа их соплеменников, пообещав богатый выкуп тем атаманам и их воинам из числа славян, кто терял при этом свою долю добычи в живом товаре. Возиться сейчас с рабами было слишком накладно, к тому же существовал риск вообще никого не довести до своего города.

Еще одной причиной, помимо всего прочего, почему Рус перебрался в другое городище, являлся ромейский посол. Тот остался обхаживать Леха, и Рус откровенно забоялся, что его по-тихому отравят, ведь в глазах Данакта Диодора именно Рус является основным противником общего похода на авар, и, учитывая его еще более увеличившийся авторитет среди воинов, он вполне мог переломить ситуацию в свою пользу. А зная, как ромеи решают подобные вопросы, то да, можно сказать, что Рус позорно сбежал. Ведь если не удастся отравить, то есть еще множество других способов убрать неугодного, вплоть до организации прямого конфликта между Русом и Лехом, в чем они тоже известные мастера. Да и сам Лех доверия не внушал.

– Мне кажется, он хочет тебя убить, – сказала Ильмера. – Нет, я в этом уверена.

Рус только