Рождение нации - Георгий Лопатин

– Оружие. Мощное.

– Это? – скептически произнес Славян. – Бахнуло, конечно, звонко…

– Представь, что это раза в три больше, при этом и отверстие тоже такое, что голова пролезет. При этом стрелять будет вот такими шариками, сотнями таких шариков! – показал Рус картечину. – Представь такие орудия на стенах. Много орудий. И все они как жахнут во врагов!!!

– О! Это!.. – Славян аж задохнулся от восторга, быстро представив результат. Отсутствием воображения он не страдал.

– То-то и оно. Коса смерти.

– Давай еще раз бахнем! – с горящими глазами попросил Славян.

– Сейчас бахнем. До самого вечера бахать будем, так что сам очумеешь!

Естественно, что Славян, осознав перспективы, увлекся стрельбой из пушечки, и после того, как заучил операции заряжания, Рус дал ему эту возможность. Он стрелял, а Рус набирал статистику по составам и одновременно думал не самую приятную думу.

Если с башенными пушками еще туда-сюда, можно хоть завтра сделать тяжеленые дуры с многократным запасом прочности, то вот с полевыми он предвидел множество проблем. Увы, но он не знал секретов пушечного чугунного литья, просто был осведомлен, что, как и в любом деле, там есть масса нюансов, начиная от марки чугуна и заканчивая какими-то присадками. Даже слышал, что надо под давлением лить. А как? Можно, конечно, поэкспериментировать, но это все небыстро.

Можно поступить проще и попробовать отлить из бронзы. Хотя тут тоже есть свои тонкости. Но ведь дорого до ужаса! Есть еще вариант: стальные пушки. Тоже наверняка проблемы какие-то всплывут, но их можно решить методом проб и ошибок. Долго, муторно, но реально.

Рус, собственно, размышлял на тему, а надо ли их вообще делать, в смысле полевые пушки? Как говорится, и хочется, и колется… Если подумать, они не так уж и эффективны в полевом сражении, особенно против конницы. Пара-тройка залпов, и все, всадники уже рубят пушкарей в мелкий фарш, если, конечно, не подготовить хорошие укрепления (ну так стрелами и дротиками побьют). С уроном противнику при этом, если посмотреть, тоже не ахти. Стоит ли овчинка выделки?

Ну, если поставить десятки пушек, то, может, и стоит, вот только не обернется ли это в итоге против него самого? Ведь не зря говорят, что все тайное рано или поздно становится явным. В данном случае секрет рано или поздно – и скорее рано, чем поздно – утечет на сторону, сиречь к ромеям. А это уже жопа. О поставках селитры сразу можно будет забыть.

«И останусь я тогда с этой самой голой жопой, – подумал Рус, – с пушками, но без пороха».

Как следствие, ромеи получат настоящую вундервафлю и развернутся во всю ширь, вплоть до того, что завоюют славян, обратив их в рабов. В итоге Рус пришел к выводу, что о полевом использовании артиллерии лучше забыть до лучших или, правильнее сказать, совсем скверных времен. Опыты, конечно, надо проводить, чтобы в случае необходимости можно было отлить нужное количество стволов, но о том, чтобы использовать почем зря, лучше не стоит пока и думать.

– А ведь с их помощью можно перекрыть горные дороги, и никто не пройдет! – воскликнул Славян, когда Рус дал ему стрельнуть картечью по старым доспехам, кои превратились в результате в дуршлаг.

То, что рано или поздно авары попробуют их на зуб, никто не сомневался (если, конечно, не удастся их разбить, но даже поражение авар от объеденной армии не гарантировало, что они не полезут к славянам), так что неудивительно, что Славян увидел в пушках возможность не пустить врага к Русгарду.

– Верно, вот только потаскайся с такими дурами по горам. Мы и с этой-то крошкой едва доперлись до места, а если они будут в три раза больше? А к ним еще боезапас необходим! Просто не успеем добраться до места. Противник проскочит мимо.

– Это да… – несколько увял Славян. – Разве что поставить крепости на всех возможных путях возможного вторжения…

– Бесполезно. Горы в нашем районе не столь уж непроходимы. Обойдут. Да и нет у нас пока столько людей, чтобы держать столь большое количество крепостей…

Славян снова согласно кивнул с еще более кислым видом.

– А как еще можно использовать этот порох?

– Да мало ли? Можно ворота взрывать. Или стены, но тут подкоп надо делать, да и пороха потребуется просто прорва. Можно скалы взрывать, да хоть рыбу глушить…

На это Славян только засмеялся. Ну да, пушечка, может, и не сильно бахает, но стреляли много, так что и он несколько оглох до звона в ушах.

Рус еще подумал о ракетах (но говорить о них брату пока не стал), но очень уж это капризное оружие и больше психологическое, при этом экономически не выгодное (с одной ракеты можно сделать три-четыре выстрела из пушки), так что смысла с ними возиться он особо не видел. Разве что использовать пару-тройку раз именно с целью больше напугать врага и обратить его в бегство, так что момент надо выбирать подходящий, когда иначе уже никак.

«Но такие ситуации наверняка возникнут, так что теперь еще нужно с ракетным топливом экспериментировать», – со вздохом подумал он, ибо на эксперименты с артиллерийским порохом ушли все запасы селитры, которую надо покупать снова.

42

Наступило лето пятьсот шестидесятого года. Посольские ромеи знали свое дело и все-таки добились своего – сподвигли Леха на войну с аварами. Сведения из его дворца по линии агентесс Ильмеры регулярно поступали к Русу. Посольские, не скупясь, накачивая соратников Леха золотом, давя на его тщеславие, в итоге привели пана к мысли, что победа над саксами – это, конечно, хорошо, но этим он лишь сравнялся со своим братом Русом, а он все-таки пан и должен быть куда более прославлен как полководец, нежели князь.

Вели ромеи работу и с простыми вождями и атаманами, обещая множество богатых трофеев в случае победы. А богатство для нищих славян – это просто хорошая ткань, какая-никакая живность, железные изделия (несмотря на все старания Руса, до хоть сколько-нибудь полного насыщения металлом племен было еще очень далеко), рабы, опять же, ну и так, по мелочи, что для тех же ромеев дешевый мусор.

Так что предложение Леха вождям выйти в поход встретило в общем и в целом положительный отклик. Воины стекались со всех концов и из всех племен: славяне, ятвяги, гепиды, голинды, даже несколько сотен пруссов вышло. Общее количество достигло порядка пятидесяти тысяч человек.

Прокормить такую ораву непросто. Лех на этот счет