Рождение нации - Георгий Лопатин

особо не заморачивался, пришлось заморочиться Русу, устроившему на пути движения лагеря с пунктами питания. А то ведь такая армия, если ее не кормить, превратится в разбойную шайку и начнет обирать аборигенов. А ему это надо? Не говоря уже о том, что от плохого питания начнутся проблемы со здоровьем и может слечь до половины армии. Ему это тоже никуда не упало, лечить и содержать десятки тысяч больных.

Так что пришлось последние два транша со стороны оногуров за выкуп оставшихся пленных соплеменников потратить на прокорм армии Леха. Ну и организовать массовый лов рыбы по пути следования, благо реки ею в эти временя полны – бросишь сеть и едва ее вытягиваешь из воды от тяжести попавшейся рыбы. Питье, опять же, кипяченой водой организовал, витаминизированной, чтобы не хлебали сырую речную воду. Для этого еще зимой пришлось сделать множество огромных бочек-самоваров с чугунным дном, железной трубой и деревянными стенками.

В итоге все меры сделали свое благодатное дело, и в горах Карпат на попечении Руса осталось всего около пяти тысяч человек (долбодятлов, что не выполняют предписания, всегда полно), да и те в больных долго не проходят, большая часть догонят остальных, поучаствуют в сражениях.

«А пока лечатся, жрецы хорошо им на мозги покапают, – даже в плохом нашел положительный момент Рус. – Правду говорят, нет худа без добра…»

Вот что Русу не понравилось особенно сильно, так это взгляд Леха, когда тот увидел его Русгард. Слишком много зависти плескалось в глазах пополам с жадностью, а также подозрительностью. И это понятно.

Так-то Лех, конечно, был в курсе, что его брат строит каменный город. Купцы рассказывали, его воины, ходившие за железом, докладывали. В горах все-таки живет, и такое решение логично напрашивается само собой. Но что он ожидал увидеть, несмотря на восторженные отзывы свидетелей? Кое-как сложенные кривые каменные блоки, низенькие и маленькие по размерам домишки. А тут! Это тем более его впечатляло, если сравнивать с собственным Лехградом, деревянным с полуземлянками. А тут двухэтажные дома (пока двухэтажные), крытые черепицей, да еще застекленные, не говоря уже о дворце самого Руса.

Ну и какое городище в глазах простых людей должно быть столицей? Леха от ширящегося недоумения спасало только то обстоятельство, что о городе Руса знало еще не слишком много людей и еще меньше видело его своими глазами.

Собственно, пан, фигурально выражаясь, только что сам себе подгадил, когда допустил, чтобы вся его армия прошла мимо Русгарда, и теперь об этом городе будут знать даже в самой захудалой деревушке, а слухи превратят его в пресловутый сияющий град на холме. Что-то такое сказочно-волшебное.

Чем больше Рус понимал нюансы происходящего, тем неприятнее и тревожнее ему становилось. Он даже стал опасаться, что Лех не выдержит и просто захватит его город-крепость.

К счастью, Лех удержал себя в руках. Сейчас подобный рейдерский захват не поймут. Нет явных причин обвинить Руса в чем-либо, плюс авторитет князя в войске все еще высок, поэтому в случае отдачи такого приказа может случиться масштабная замятня, практически гражданская война, что сорвет поход на авар. Собственно, атаманы то и дело интересовались, пойдет князь в поход или нет, ведь у него репутация «погибели степняков».

Рус идти не хотел. Не хотел, чтобы шел Рус, и Лех, желая, чтобы вся слава от победы досталась ему. Но голоса атаманов, желающих, чтобы Рус пошел с ними, звучали все настойчивее. Так что ему ничего не оставалось, как дать согласие, дабы не уронить свой авторитет пред воинами и не быть ими не понятыми, что в будущем могло выйти ему боком. Пришлось согласиться и Леху, поставившему брата командиром над гепидами, голиндами, пруссами и местными горцами. Всего над тремя тысячами человек.

43

Спуск армии с гор напоминал поток лавы, что стекает медленно и тягуче. Это шла конница. Пехоте, что составляла половину армии, было проще. Раз уж пошла такая пьянка, то Рус решил еще немного закрепить свой авторитет в сознании воинов и пожертвовал весь речной транспорт. Так что пехота сплавлялась на угольных баржах по Тисе до самого Дуная и далее по нему. В каждую баржу помещалось до сотни человек, сидели при этом впритык по шесть-семь человек в ряд на наспех сколоченных лавках. Течение несло суденышки вниз, пассажирам, сидящим у бортов, оставалось лишь корректировать ход шестами. В общем, плыли пусть в тесноте, да не в обиде, ибо плохо плыть все же лучше, чем хорошо идти, сапоги не казенные, да и ноги свои.

Вообще-то союзные гунногуры должны были пригнать коней, чтобы пехота двигалась на них, но люди, раньше не имевшие особого опыта обращения с этими животными, по большей части предпочли и дальше сплавляться на баржах, благо они крепкие и могли доставить до района предполагаемого поля боя. Тем более что воевать им все равно пехом. Ну а если уж сильно прижмет, то дальше можно и на конях прокатиться.

Кочевники же, что также собрали орду для войны с аварами, что-то около ста тысяч всадников, снабжали армию едой. Рыба, опять же, была в избытке.

В районе слияния Тисы с Дунаем армию поджидали лангобарды, также нанятые ромеями. Пришло их около двенадцати-пятнадцати тысяч. В основном пехота.

Рус старался не показываться на собраниях вождей, решавших различные вопросы, коих в походе всегда целый воз. Очень уж большой зуб вырос на него что у гуннов, что у гуров, так что нечего провоцировать конфликты. У лангобардов с ними тоже имелись жесткие терки, поэтому Рус общался с их военным вождем Альбоином, тридцатилетним громилой с длинной темно-рыжей бородой. Ему князь подарил чешуйчатый доспех, что легко подогнать под любую фигуру (специально прихватил несколько комплектов, как раз для таких случаев).

– Что скажешь об аварах, князь? – спросил Альбоин. – Говорят, ты имел раньше с ними дело.

– В сече злые и умелые, но что еще хуже, умные.

Вождь в удивлении поднял брови.

– Они горазды на всякие придумки.

– Ромеи – тоже.

– Так то ромеи, а то мы.

– Поясни.

– Мы тут каждый сам по себе. Друг другу не доверяем, учений никаких совместных не проводили и вряд ли проведем. Я даже заикаться на эту тему не стану…

Военный вождь лангобардов хохотнул, поняв, что любое предложение Руса кочевники из принципа воспримут в штыки. Как, собственно, и его, что тоже попил у них немало крови, потому сказал:

– Я тоже. Но продолжай…

– Да чего продолжать? Ты и сам все понял. В итоге может случиться так, что вместо сносящего с ног удара кулаком у нас получится