Рождение нации - Георгий Лопатин

Альбоин понятливо кивнул с хмурым видом.

– Так ты считаешь, что мы проиграем?

– Не знаю… – вздохнул Рус. – Все будет зависеть от плана и стойкости гуннов с гурами.

– Понятно. Будем держаться вместе? – протянул лангобард руку князю.

Тот ее пожал.

– Если получится, то буду рад.

– Получится. Иначе я просто уведу своих людей.

Движение продолжилось по Дунаю и к середине лета вышли в Нижнедунайскую низменность, где их поджидала уже ромейская армия, насчитывавшая порядка сорока тысяч человек. Ромеи стянули все силы из северных провинций: Фракии, Дакии и Македонии. Плюс к этому мобилизовали всех боеспособных славян, что сбежали на юг, а это еще тысяч десять.

Командовал армией сам император Юстиниан. По крайней мере он тут присутствовал лично, понимая, что лишь его авторитет заставит прочих вождей действовать совместно, а не мериться своей крутизной.

Авары идиотами ни разу не были, разведка у них тоже имелась, хотя бы в среде гуров, что являлись сторонниками сближения с ними, так что о намечающейся войне узнали загодя и тоже накапливали силы, стягивая отряды со всей причерноморской степи. На это тоже требовалось немало времени, ведь воевать, получив дань с ромеев, они в этому году не планировали (разве что за рабами на север смотаться), потому рассосались по всей подвластной им территории, то есть до самого Дона.

Армия пошла вперед, выдавливая авар из плодородных равнин Нижнедунайской низменности до самого Черного моря, где и остановилась в середине августа, готовясь принять бой, ибо степняки к этому моменту собрали свои силы. Если верить разведке, то собрали они порядка трехсот тысяч всадников, то есть почти на треть больше, чем смогли выставить ромеи с союзниками.

44

Император Юстиниан Великий созвал всех вождей на толковище, дабы, как было объявлено, составить план сражения с учетом последних данных по противнику и местности.

– А ты чего не пошел? – поинтересовался Славян, подсев к костру, у которого сидел князь. – Ведь мог бы по своему статусу.

– Льва там за глаза хватит, как и прочих много о себе мнящих военных вождей.

– Ну а все-таки?

– Это просто пустая говорильня, брат.

– То есть? Как это пустая? Там же план сражения составляют! А ты все-таки не последний вождь, и опыта войны со степняками у тебя хватает! Мог бы и посоветовать чего умного!

– Эх, Славян, – криво усмехнулся Рус. – У императора десятки лет опыта управления, то бишь интриг с еще более хитрыми и много мнящими о себе людьми. Ты думаешь, он созвал их вместе план составить?

– Ну да…

– Да ничего подобного! – уже откровенно смеялся Рус.

– А зачем тогда? – совсем растерялся Славян, глядя на смеющегося старшего брата.

– Затем, чтобы составить впечатление у остальных вождей чувства сопричастности к таковому процессу, дабы они не чувствовали себя обиженными и оскорбленными, дескать не учли их особо ценные пожелания, таких многомудрых и важных. Чтобы они в боевой обстановке не капризничали, затягивая выполнение распоряжений, дескать я сам с усами, а действовали четко и слаженно, ведь это и их план, что они сами составили. А так план давно составлен самим императором и его военачальниками. Сейчас Юстиниан, как заправский дирижер… ну, вроде пастуха, – поправился Рус, увидев непонимание в глазах брата, – будет подгонять мнение вождей к нужному варианту, выхватывая из общего вала предложений те, что ему нужны. Максимум, что вожди смогут добиться, так это расстановки своих отрядов. Тот же военный вождь лангобардов Альбоин попытается встать рядом с нами. Вот и все, но это ни на что не повлияет.

– Вот как?

– Ага. Если ты не в курсе, то наш отец Пан так же делал, манипулируя словами вождей, продавливая нужный ему вариант из прозвучавших на общем фоне, потому и являлся верховным вождем – каганом, и при этом им были практически все довольны, ведь он «прислушивался» к их словам.

– Не знал…

– Просто не обращал внимания, ну и на таких сборищах тебя не было по малолетству. Я тоже не понимал, отец пояснил в свое время.

– Понимаю… Значит, все вожди вроде стада баранов, которых император-пастух гонит в нужное ему место…

– В точку.

– А Лех что же, не понимает этого?

– Может, и понимает. Думаю, отец и ему науку таких сборищ преподал, но вот ему точно по статусу там присутствовать нужно.

– Хм, каково это знать, что тебя принимают за барана, а сам себя ты считаешь львом? – хохотнул Славян.

– Поинтересуйся, когда выйдет.

– Не, обойдусь, – уже откровенно заржал Славян и, вскочив на ноги, продолжая смеяться, ушел по своим делам.

Толковище длилось несколько часов, хотя Рус в принципе не понимал, что там можно так долго обсуждать и спорить, а потом ближе к вечеру к Русу прибыла группа из дюжины императорских гвардейцев-букеллариев, и командир пригласил его к императору на личную аудиенцию.

Рус удивился такому вниманию к своей персоне со стороны императора, но не отказываться же? Столь явное оскорбление никто не стерпит. А оно ему надо, обзаводиться столь влиятельным врагом на ровном месте, да еще перед самым сражением? Не хотелось бы, чтобы тебя специально подставили под молотки.

Прихватив уместный в данном случае подарок, Рус отправился к императору. Подарки у него имелись на все случаи жизни. В основном оружие.

В шатре помимо обслуги и гвардейцев, а также самого императора присутствовал его родственник, сын двоюродного брата, что, собственно, и выполнял роль главного военачальника в ранге магистр милитум – Юстин тридцати лет от роду. Хотя вообще его полное имя звучало как Флавий Мариан Пётр Феодор Валентин Рустиций Вораид Герман Юстин. Кто-то после этого считает, что у испанцев слишком длинные имена?

Сам император выглядел… скажем так, неважно, все-таки ему исполнилось семьдесят семь лет, для этих времен возраст более чем почтенный, не располагающий к длительным путешествиям и походной жизни. Даже в двадцать первом веке такие старички частенько уже развалины, страдающие деменцией, а этот держался вполне бодро и старческим маразмом явно не страдал. Внешность ничем не примечательная, среднего роста, страдающий некоторой возрастной одутловатостью, седой, с бородой и длинными, можно сказать, казацкими усами.

По характеру противоречивый человек, щедрость соседствовала с алчностью и неразборчивостью в выборе средств для пополнения финансов, стремился к справедливости и в то же время был деспотичен, при этой деспотичности попадал под влияние людей, что как-то сумели втереться ему в доверие, даже если сами являлись полными ничтожествами. Но вот чего у него не отнять, так это решительности и упорства в достижении поставленных перед собой целей, ничего не бросал на полпути (как