Крылья за спиной - Саманта Миллс

и раздвинулись металлические пластины. Видела, как Гальяна пригнула голову Тимьяна, чтобы поднырнуть под них, и краткий момент замешательства, тревоги, когда девушка оглянулась и поняла, что Земолай отстала. Заслон рухнул, отгородив столовую от кухни.

С той стороны забарабанили.

– Земолай! – донесся приглушенный голос Гальяны. – Не шевелись! Я тебя вытащу!

Но Земолай уже отвернулась. К другой заслонке, что отделяла ее от тренировочного двора. За нею стояло однозначное осуждение.

И в этом крылось извращенное утешение. Определенность. Земолай всегда хотелось простой определенности.

А затем, словно мысли послужили ее собственным аварийным маячком, непрерывный вой сигнализации пронзило новым звуком – коротким, резким звонком четырьмя очередями.

Рядом с дверью висел переговорник. И он звонил.

Земолай двинулась к нему машинально, как во сне. Она вся покрылась испариной и едва не сомлела еще до того, как поднесла трубку к уху, но руки двигались сами собой, повинуясь силе долгой привычки. Чуть дыша, она вслушивалась в потрескивание помех, а затем хрипловатый голос произнес:

– Некогда-крылатая Земолай. Нет смысла бежать от меня.

Ее голос резал, как пила хирурга. Это был голос меха-дэвы, явившей свои требования. Земолай он обращал в камень так же верно, как василиск – святого Орлуски.

Голос понизил тембр, и теперь в трубке ясно звучала только Водайя.

– Земолай, как ты могла так со мной поступить? – посетовала она. – Я тебя растила. Я тебя учила. Я помогла тебе получить крылья. Ты все это время работала против меня?

Ноги не слушались Земолай. Это был тот самый голос – голос, которому ее так долго приучали беспрекословно подчиняться. А еще чувство вины, потому что Водайя была права в своей ярости. Земолай подвела меха-дэву. И была справедливо наказана за это. А в ответ помогала еще худшему предательству.

Инстинкт подсказывал ей объясниться, попросить прощения. Слова подкатывали к горлу в мучительно-горьком потоке желчи. Она хотела уйти, но не могла, пока не откроет Водайе глаза.

– Я никогда… – сказала она и осеклась, подавленная.

С той стороны долетел тихий вздох.

– Это не обязательно конец. – Голос Водайи звучал так гладко и ясно, словно она стояла рядом. – Меха-дэва вынесла свой приговор. Ты приняла наказание. На мой взгляд, это означает, что твоя совесть чиста и можно начать все с нуля. Ты ведь именно этого хочешь? Возможности доказать свою преданность? Вернуться обратно в башню?

Помоги боги, так и есть.

Земолай взглянула на дальние двери, за которыми скрылись мятежники. Они вполне могли бы сбежать вместе с краденым оружием и эрзац-мехалином.

– Да, – еле слышно выдохнула она, стискивая трубку, словно находилась на наблюдательном пункте посреди шторма.

– Тогда докажи мне, что ты все еще служишь воле мехов. Выдай мятежников, ответственных за подрыв склада. Но сначала расскажи, зачем они сюда приходили?

В груди вспыхнуло сопротивление, тихий голосок возразил: «Водайя выгнала тебя, бросила умирать, отняла крылья, а теперь хочет начать с нуля, сделать вид, что ничего такого не было, и жить дальше, как вы жили всегда – довольная Водайя и Земолай, скорбящая об очередной потере…»

Но упрямый язычок пламени мигнул и погас: она столь многим была обязана этой женщине, даже если все кончилось плохо.

– Оружие, у них неподалеку крепость, – прохрипела Земолай, затем помедлила и добавила: – И они захватили Зуба. Могу устроить ему побег…

Водайя фыркнула и уже другим, резким тоном ответила:

– Если один из моих Зубов не в состоянии в одиночку управиться с горсткой работяг, он для меня бесполезен. Нет. Доставь его в эту их крепость, а мы проследим за его резонансным чипом. – Она помолчала. – Крылатый Митриос восстановился. Если он вас поймает, я не стану вмешиваться.

Связь оборвалась. Земолай повесила трубку на место и тут же услышала приглушенный крик из кухни:

– Отойди!

Заслон взорвался, осыпав помещение болтами и кусками металла. Гальяна, измученная и напуганная, просунула голову в щель:

– Земолай!

– Иду, – буркнула та.

За спиной раздался металлический визг – крылатый Митриос ломал аварийный заслон. Наверное, пилу принес. Или, возможно, взбесился настолько, что рвал железо голыми руками. Крылатый в состоянии берсерка не чувствовал ран в течение нескольких часов.

Земолай пролезла через развороченную дверь, миновала гору флаконов от чистящих средств – ингредиентов торопливо собранной Гальяной дверной бомбы. Рука все еще кровоточила после нападения Зуба, боль была яркой и острой (так тебе и надо).

Гальяна вела ее через кухни, прихрамывая на бегу.

– У меня есть план, – поделилась она. – Я могу вернуть нас в служебный туннель.

– Все перекрыто, – возразила Земолай.

Стерильное пространство кухонных столов глядело на них с упрямым безразличием, отказывая даже в обещании убежища.

– Не все.

Гальяна дергала ящики, пока не нашла то, что хотела: тяжелый мясницкий нож с острым лезвием. Она вывела Земолай в короткий узкий коридор, где, привалившись к стене, стоял Тимьян. Там, где он опирался на стену раненой рукой, по плиткам стекала кровь, ярко-алая на фоне безупречно чистой керамики. Выглядел он так, что Земолай сразу поняла – сейчас вырубится.

В нескольких ярдах от Тимьяна коридор заканчивался вмонтированной в стену решеткой высотой по грудь. Она закрывала огромный мусорный отсек. Загружаешь его, опускаешь решетку и посылаешь огромную партию отходов в мусоросжигательную печь на нижнем этаже.

– Мы же сгорим, – запротестовала Земолай.

– Не сгорим.

Гальяна рухнула на колени и, внимательно прислушиваясь, принялась выстукивать стену. Затем поднялась и пнула ногой панель справа от решетки. Для строительных работ нож не предназначался, но она упорно пилила им по неровной дуге, пока не разворотила стену достаточно, чтобы оторвать кусок штукатурки. За рваной дырой размером с голову открылся уходящий вглубь ряд труб и трубочек, ржавых и никем не тронутых.

– Шутишь, – не поверила Земолай.

Гальяна вынула из монтажного пояса разводной ключ и упрямо насупилась.

– Развинчу газовую трубу, – пояснила она. – В печи стоит датчик, он зарегистрирует утечку и отключит газ, погасив пламя.

– А если нет?

Заслон протестующе заскрежетал – Митриос усилил натиск. В любой момент преграда могла рухнуть.

Гальяна надавила на гаечный ключ, сражаясь с заржавевшей гайкой. Та вдруг поддалась, едва не сбив мастерину с ног. Девушка рывком раздвинула два куска трубы, и газ едким смрадом потек наружу. Больше никаких сигналов тревоги не поступало, и не было способа узнать, сработал датчик утечки или нет.

Кухонный заслон наконец рухнул, впустив вой сирен в полную силу. Загрохотали сапоги, и явно не две пары, а минимум десяток. Митриос вызвал подкрепление, и вряд ли это были курсанты.

– Полезай, полезай! – Гальяна торопливо скрепляла газовые трубы.

– Откуда ты знаешь, что он выключен? – потребовала гарантий Земолай.

– Выключен! Наверняка выключен!

– Элени умерла, – сказал