Крылья за спиной - Саманта Миллс

Однако Водайя не закончила излагать свою точку зрения. По возвращении в Паву она приказала всем сразу идти во двор, не поев, не переодевшись. Боевая подготовка.

– Мы – последняя линия обороны, – вещала она, обходя ринг по кругу. – Это постоянная бдительность. Это непредсказуемость. Призыв к оружию есть призыв к оружию. Вы реагируете независимо от того, отдохнули вы, сыты ли, мыты ли. Вы отзываетесь и сражаетесь.

Она ставила их один на один, двое на двое, трое на одного – в любых комбинациях, лишь бы держать в напряжении, без предупреждения объявляя победителей или смену состава. Даже бледный и потный Лийо не смел просить пощады.

Зеню Водайя гоняла по площадке, громко критикуя малейшие недочеты.

– Руку со щитом вниз. Слишком поздно, потеряла щит! Если у него нож, ты труп.

Или:

– Сосредоточься, Земолай! Ты купилась на его финт и открылась Долин. Враг не имеет обыкновения любезно подходить по одному.

Или:

– Это не игрушки! Тут не получится выйти из игры, набрав часть очков. Если тебе еще не подрезали сухожилия, то лишь потому, что ты сражаешься с парой младенцев. Меняемся!

Зеня бросилась на Ромила прежде, чем Водайя закончила отрывистую фразу. Первый натиск он отразил, отбив ее руки в стороны и ударив в ухо. Униженная, она провернулась в приседе, целясь оторвать ему ноги, но Ромил был готов и к этому. Каждая неудача в прорыве его защиты бесила ее все больше, и чем сильнее она зверела, тем хуже у нее получалось.

Зеня испустила вопль досады и взялась за дело всерьез. Крик напугал парня – он колебался на долю секунды дольше необходимого, и она повалила его на землю. В мгновение ока тренировочный бой превратился в уличную драку, грязную борьбу без правил и возможности удрать.

– Черт подери, Земолай! – задохнулся он и забился, придавленный локтем за горло, но вырваться не мог.

Настроение на полигоне изменилось. Остальные из отряда прекратили спарринг, и Водайя даже не велела им продолжать. Все взгляды были устремлены на Ромила и Земолай.

– Дерись со мной! – закричала Зеня.

Ее мир сузился до единственного желания. Она хотела его кулаков. Хотела каждой яркой вспышки боли. Хотела быть уничтоженной на ринге. Ей нужно было, чтобы ее уничтожили на ринге.

В течение бесконечной минуты они возились в грязи, потом выкатились из круга, но никто не потребовал окончания схватки. Вот Ромил оказался сверху и уперся коленом Зене в живот. Вот снова Зеня сжимает его волосы в кулаке. Так они и менялись, пока силы, подорванные неделями недосыпа и употребления допинга, не оставили Зеню. Она приземлилась на спину и пропустила удар в лицо.

Ромил только спустя три удара понял, что бой закончился. Он отодвинулся, тяжело дыша, в ужасе от вида Зени, перемазанной слезами и кровью из носа. Она даже не подняла руки, чтобы закрыть лицо, – просто лежала в грязи под ярким полуденным солнцем и плакала.

– Земолай… черт… – Ромил скатился с ее тела и протянул руку, но она не сдвинулась с места.

– Урок окончен, – коротко бросила Водайя. – Утром вернемся к занятиям.

С фланга выступил Лийо:

– Вы же не рассчитываете…

– Я не рассчитываю! – рявкнула крылатая. – Я приказываю!

Они ушли. Зеня и не заметила. Грудь теснило, никак не получалось нормально вдохнуть. Тело разваливалось на части изнутри. Видимо, она неправильно рассчитала дозу или время. Сейчас ее накроет прямо здесь, Водайе снова придется волочь ее в карантинную клетку, и на этом программа Павы для нее закончится.

Постепенно до нее дошло, что дело не в передозировке. Симптомы были совершенно не те.

Ее кидало то в жар, то в холод, руки онемели, тело не слушалось – но голова была абсолютно ясная, более чем ясная, и в ней звенело: «Так дальше продолжаться не может, ты конченая неудачница, сначала из тебя не вышло книжника, теперь – воина, и если ты не в состоянии выдержать один день боевой подготовки, то и в полевых условиях тебе не уцелеть и никогда не заслужить крыльев, все напрасно, у тебя ничего нет, ты никто…»

Рядом, чуть поодаль, опустилась на колени Водайя, накрыв их обеих тенью полурасправленных крыльев. Она спокойно наблюдала за Зениными рыданиями в грязи, а потом заговорила очень тихим голосом дрессировщика, пытающегося успокоить напуганного питомца:

– Ты понимаешь, что я просто пытаюсь тебе помочь? Понимаешь, что я просто хочу, чтобы ты полностью раскрыла свой потенциал?

Лучше бы она ругалась. Зеня с трудом выдавила пронизанные отчаянием извинения:

– Мне так жаль… вам придется искать кого-то другого… – Даже заявление об уходе не смогла достойно сформулировать.

Зеня приготовилась к окончательному отказу: «Да, иди уже, перестань тратить мое время».

– Чушь! – отрезала Водайя.

Она просунула руку Зене под плечи и медленно вывела ее в сидячее положение. Девушка обмякла в теплом полумесяце ее объятий, слишком усталая, чтобы сопротивляться.

– Ты одна из лучших моих учеников, Пава Земолай, – произнесла Водайя, и нежности в ее голосе хватило, чтобы Зеня снова зарыдала. – Вставай, хочу кое-что тебе показать.

Шмыгая кровью в носу, Зеня поднялась на дрожащие ноги. Привычное выполнение команды несколько притупило панику.

Водайя сняла с пояса транспортную обвязку и протянула ученице, вскинув бровь в молчаливом приглашении.

Она предлагала полет.

– Да, – выдохнула Зеня.

Даже сейчас, вопреки недавнему провалу, желание летать затмевало все остальное. Дрожа, она шагнула в ременные стремена и обняла Водайю за плечи. Та защелкнула свободные концы у себя на спине и затянула ремни, туго притянув Зеню к своему телу.

– Держись, – шепнула Водайя, и они взмыли в небо.

Зеню пронзило горем, таким же сильным, какой была ее радость, – возможно, ничего ближе к собственным крыльям ей испытать не суждено. Но она прижалась щекой к груди наставницы и впитывала восхитительный поток воздуха у лица. Ремни впивались ей в бедра одновременно наказанием и утешением.

Площадка для спаррингов осталась далеко внизу, а они стремительно поднимались вдоль стен Кемьяны, мимо широких нижних этажей из камня, затем из кирпича, затем из оштукатуренного дерева. Дальше их путь лежал мимо металла и стекла, блистающих символов современности, – сама башня служила живой иллюстрацией их движения к совершенству.

С каждым этажом, мимо которого они пролетали, у Зени словно часть тяжести с плеч сваливалась. К тому времени, как они добрались до крыши, она разомлела, ее почти укачало, но Водайя и не подумала остановиться. Они пронеслись над сложным узором из цветного кирпича и попали в цепкие объятия самого божьего древа.

– О боги! –