Крылья за спиной - Саманта Миллс

– Да, – подтвердила наставница.

Водайя приземлилась в самой гуще темных корявых ветвей. Портал мерцал в трех футах над ее головой – тонкая полоска белого света длиной едва ли в пару футов. Зеня откровенно разинула рот. Она никогда не была так близко к порталу. Сердце колотилось так сильно, что казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Водайя поддернула полу мундира, обнажив небольшой порт над тазобедренной костью, затем достала из внутреннего кармана меха-шнур и воткнула один конец себе в бок, а другой – в похожий порт на почерневшей коре ближайшей ветки.

Крылатая забормотала на языке богов, и от ее слов ткань реальности задрожала, словно под ударами молнии. Это было немыслимо, невозможно, она же не Голос! Если Меха Петрогон узнает… если кто-нибудь их увидит…

Портал растягивался мягко, будто сонная кошка, и Зеня уже не могла думать ни о чем другом. Он ширился и ширился, сочась ручьями искристого света. Глаза неудержимо слезились, но Зеня держала их широко открытыми, впитывая каждую деталь.

Яркие цвета, бесконечное разнообразие зеленого, желтого и синего; извилистые формы, непостижимые с этого ракурса, чистая красота.

– Держись, – повторила Водайя.

Она отключила порт, осторожно расправила крылья между ветвей древа, взмахнула ими раз, два и понесла Зеню вверх.

На миг портал воспротивился проникновению, прогибаясь и растягиваясь невидимой пленкой. Зеня было забилась, борясь с удушьем, но Водайя держала крепко и толкала, толкала.

И вот они в царстве богов. Это оказалось поразительно. Сокрушительно. Воздух здесь был слаще. Все купалось в белом сиянии. Оно болезненно резко отражалось от каждой поверхности.

Зенины глаза привыкли к изменчивому водовороту разноцветного неба. Это место было слишком ярким, слишком ясным. Она изо всех сил пыталась разобраться в окружавших ее видах, острых как ножи.

– Расфокусируй зрение, – прошептала Водайя, и даже ее голос тут звучал иначе, мягким музыкальным перезвоном. – Чем больше ты стараешься, тем меньше видишь.

Зеня едва не расплакалась от досады. Как же не таращиться вокруг во все глаза! Но она читала о зрительных обманках в царстве богов и едва не рассмеялась, вспомнив об этом сейчас: книжная схема, плоская и безжизненная, не имела ничего общего с действительностью.

Девушка глубоко вздохнула и позволила взгляду «поплыть» мимо окружавших ее предметов, положившись на периферическое зрение. Медленно, мучительно глаза приспосабливались. Мир по краям прояснился, и она ахнула, автоматически сосредоточившись на оранжево-желтой лозе. Зрение тут же затуманилось, и Зеня с трудом сдержала возмущенный вопль, но набралась терпения и повторила попытку.

На сей раз дело пошло быстрее. Осторожно, старательно не вглядываясь ни во что, Зеня – буквально краем глаза – посмотрела на мир меха-дэвы.

Водайя несла ее вверх через густые джунгли. Бесконечное, лишенное горизонта пространство заполняли извилистые, тонкие столбы, кишащие растительной жизнью.

Вблизи столбы казались пористыми, губчатыми; нежных оттенков молодой древесины, испещренной тенями и бликами, они проступали даже сквозь окутавшую их густую растительность.

Прочные, тесно переплетенные лозы были усыпаны пестрыми отростками, которые могли оказаться и цветами, и мясистыми семенными коробочками, и напоминающими усы иголками, и пушистыми перьями. Все вокруг было гигантским, под стать богам, включая колючие плоды размером с Зенину голову и цветы, похожие на разинутые рты, такие огромные, что она бы туда целиком поместилась. Ниже зелени не было ничего, кроме мягко клубящегося тумана, скрывавшего всякий намек на землю внизу.

Даже здесь, в этом священном месте, в ее благоговение вторгся голос Никлауса. «Зачем меха-дэве сад? – шептал он. – Ты поднимаешься сквозь небеса или сквозь экспериментальный пищевой запас ботаника?»

Она отмахнулась от него. Ох уж этот Никлаус и его непрекращающиеся вопросы. И куда это его завело?

Портал исчез, и они остались совсем одни в тишине настолько плотной, что у Зени звенело в ушах. Не чувствовалось ни ветерка, ни малейшего движения воздуха, и все-таки Водайя продолжала подниматься, лишь слегка подрабатывая крыльями и осторожно маневрируя, дабы избежать растительных тенет, беспорядочно соединявших столбы.

Они поднимались, потому что небо хотело, чтобы они поднялись.

Ей бы и этой короткой минуты парения в небесах хватило с лихвой, но Водайя стремилась вверх, и вот уже Зеня разглядела далекую вершину садового полога: не переплетение ветвей и листвы, а изогнутую металлическую платформу. Она уже видела такое раньше, и не поддерживай ее Водайя, рухнула бы в пропасть.

Опочивальня меха-дэвы.

Паника охватила Зеню, внезапно очнувшийся инстинкт вопил: «Прочь! Беги! Это зрелище не для твоих глаз!» Но они пролетели над краем платформы и опустились на ее поверхность, плотную, но не металлически-твердую. Водайя отстегнула ремни, но Зеня вцепилась ей в плечи, боясь отпустить.

Крылатая тихо, мелодично рассмеялась. Здесь, наверху, воздух был еще чище, свет еще резче. Он играл Зениным зрением, постоянно меняя точки фокуса. Лишь Водайя оставалась незыблема, но даже она выглядела иначе в здешнем сиянии. Кожа у нее светилась изнутри, темная и полупрозрачная, слабо пульсировала артерия на шее. Ее волосы блестели, словно омытые серебром, броня остро сверкала, и даже Зенина кровь на мундире искрилась кристаллами.

Водайя осторожно развернула ее, и Зеня снова заплакала – или вовсе не переставала? Но теперь это были прозрачные, очищающие слезы, и она понимала, что если не прольет их, то будет разбухать и разбухать, пока не лопнет по швам.

Огромная платформа мерцала от края до края колкими искорками. Ее поверхность мягко покачивалась. Гигантские растения остались внизу, а здесь было только бескрайнее белое небо, серебристая платформа и в центре всего этого – длинный помост. Водайя мягко подталкивала Зеню вперед, шажок за шажком, пока они не оказались в двадцати футах от него.

На возвышении покоилась великанша. Росту в ней было футов пятнадцать, если принять себя за дюйм, и всю ее скрывал жемчужный ореол. Зеня едва различала ее очертания внутри защитного пузыря. Удалось заметить силуэт конечностей… и томный подъем и опускание груди. «Тебе не следует видеть лик божества», – нашептывал тихий голосок, но как же ей хотелось!

– Вот твое предназначение, – тихо проговорила на ухо ей Водайя.

И повторила слова, которые Зеня слышала уже не раз. Воины превращали себя в оружие в божественной руке. В плане защиты оставшиеся Четверо полагались на мудрость меха-дэвы, и потому меха-дэва правила безраздельно: четыре конечности и голова.

В нижней части помоста пульсировал мягкий красный свет, неожиданный на фоне царящей здесь жемчужной белизны. Вокруг основания божьей колыбели бежал сложный узор, и чем дольше Зеня смотрела, тем красочнее он казался. В серебро были вделаны резные фигурки ошеломляющей красоты, ограненные, словно драгоценные камни, и переливавшиеся всей гаммой оттенков, от металлических до минеральных. Разглядеть их