Фантастика 2025-103 - Сергей Благонравов

Я задумался, пытаясь собрать воедино обрывки воспоминаний.

— Ну… я увидел, как у Марины в руках начал краснеть артефакт. Сначала он просто слегка светился, но потом… будто насыщался кровью. Я испугался, что он взорвется. И… — я резко оборвал себя, глядя на Дениса Петровича. — А что известно Давиду Арамовичу о прошлой ночи?

Лаборант хмыкнул, потирая переносицу.

— Детали ему не рассказывали. Просто в общих чертах — что тебе удалось в лаборатории Военной академии активировать способность Тьмы.

Я кивнул, сжимая кулаки. "Значит, главное скрыли".

— В общем… я вспомнил ощущение активации зародыша Тьмы и на инстинктах, из страха, повторил его. Удалось замедлить время… ну или ускориться — это вам, как специалистам, виднее. В общем, я выхватил у Марины артефакт и выпрыгнул в окно. — Я усмехнулся. — Пригодились тренировки в детстве: прыжки в воду со скалы.

— А дальше? — подтолкнул меня Денис Петрович.

— Падая, я отбросил артефакт подальше от здания… а потом — вспышка. И больше ничего не помню.

Профессор Беркоф одобрительно хлопнул в ладоши.

— Молодец! Сориентировался правильно. В вашей лаборатории что-то пошло не так, и у бедной Марины вышел неудачный опыт. Если бы ты не выпрыгнул в окно, пострадали бы все. Даже преподаватель не успел бы снизить поражающий эффект.

— Но это обычное дело в Магической Академии, — вздохнул Зильберштейн. — За всеми не уследишь, а практические опыты — лучший источник знаний.

Я почувствовал, как внутри что-то похолодело.

— А что потом было?

— Да в принципе ничего, — пожал плечами лаборант. — На взрыв сбежались преподаватели. Тогда-то профессор Беркоф и взял управление ситуацией на себя.

— А Марина? — спросил я, стараясь звучать нейтрально.

Беркоф покачал головой.

— О, она так испугалась. Бедная девочка. Все бормотала: «Я виновата, я виновата…» Даже заболела от нервов. В общем, взяла отгул на месяц и уехала к родителям в Москву.

"Слишком удобно", — мелькнуло у меня в голове.

— Денис Петрович, а когда я смогу попасть в Военную академию? Или… можно я позвоню Александру Васильевичу? Мне бы с ним переговорить.

Я старался говорить спокойно, но внутри все кипело. Воспоминания о словах Марины не давали покоя.

«Все ради мира…»

Показалось? Или действительно что-то было не так?

Но голословно обвинять я не мог. Да и… это явно выходило за рамки моей компетенции.

Лаборант и профессор переглянулись.

— Александр Васильевич сейчас… занят, — осторожно сказал Денис Петрович. — Но как только тебя выпишут, сможешь вернуться к учебе.

— А когда меня выпишут?

Беркоф улыбнулся.

— Когда мы закончим тестирование.

В его глазах мелькнуло что-то, от чего у меня сжалось сердце.

"Значит, я всё ещё подопытный".

За разговором я не заметил, как ко мне бесшумно подкрался профессор Беркоф. Вдруг — резкая боль в плече. Я вздрогнул и резко развернулся, уже понимая, что произошло.

— Скальпель, — прошептал я, глядя на тонкую алую полоску, выступившую на коже.

— Профессор! — воскликнул лаборант, но Беркоф лишь восторженно улыбался, разглядывая свою «работу».

— Да всё нормально! Смотрите же — работает!

Мы все замерли, наблюдая, как рана начинает заживать. Сначала остановилась кровь, потом края пореза стянулись, образовав красный, воспалённый шрам. Затем он побледнел, стал тоньше, и наконец — бесследно исчез.

— Денис Петрович, подсоединяй датчики! Сейчас сделаем пару замеров! — Беркоф лихорадочно потирал руки, его глаза горели нездоровым азартом. — А ты, Петя, не стесняйся, говори, что чувствуешь. Всё говори!

Я сглотнул. Боль была, но не сильная — скорее, ощущение жжения, будто под кожей шевелились тысячи муравьёв.

— Зуд… и тепло, — пробормотал я.

— Прекрасно! — Беркоф записывал что-то в свой планшет.

Тут Зильберштейн, до этого молча наблюдавший, задумчиво почесал подбородок.

— А может быть… мы ему что-то отрежем?

В комнате повисла тишина.

— Конечно, Петр — не ящерица, — добавил он, бросая взгляд на стоящий в углу скелет рептилии. — Хвоста у него нет.

И тут я не сдержался.

В моей следующей минутной тираде из приличных слов были только предлоги «в» и «на».

Профессор Зильберштейн строго посмотрел на меня и веским тоном произнёс:

— Петр, будьте мужчиной. Ваше имя впишут в анналы истории.

После этой фразы я ещё раз повторил свою тираду, особо витиевато обыграв слово «анналы».

— Успокоился? — спросил Беркоф спустя пять минут, когда я наконец перевёл дух.

— Да, — процедил я, чувствуя, как пульс медленно приходит в норму.

— Подключайте аппаратуру, — скомандовал профессор.

Я не стал сопротивляться. Потому что понимал: лучше так, чем они оглушат меня чем-нибудь вроде эфира — и во имя науки начнут отрезать несуществующие хвосты… или что-то похожее.

Аппаратура зажужжала, датчики холодными присосками присосались к моей коже.

— Начинаем, — прошептал Беркоф, и в его голосе звучало что-то пугающее.

Я закрыл глаза.

"Главное — выжить… А там разберёмся".

За окном начинало темнеть. Багровые полосы заката медленно тонули в серой дымке, а я сидел, обхватив голову руками, чувствуя, как веки наливаются свинцом. Сколько часов они меня мучили? Вкололи какую-то дрянь, заставляли активировать зародыши, измеряли каждую вспышку магии...

— Может, хватит? — прохрипел я, потирая онемевшую от датчиков руку.

Денис Петрович, бросив взгляд на мои побледневшие губы, вступился:

— Уважаемые профессора, заметьте — объем универсальной магии значительно уменьшился, а прогресс роста ядра жизненной силы почти не наблюдается.

Беркоф нахмурился, постукивая карандашом по графику.

— Да... Теория требует доработки. — Он медленно улыбнулся, и в его глазах вспыхнул тот самый хищный блеск. — А потом надо будет проверить на практике.

Я содрогнулся.

— А можно мне домой поехать? — взмолился я, глядя на своих садистов с немой надеждой.

Беркоф задумался, почесывая щетинистый подбородок.

— Думаю, можно. Тут мы уже ничего не сделаем.

— Спасибо! — выдохнул я, и в голосе прорвалась такая искренняя благодарность, что даже Зильберштейн хмыкнул.

— Денис Петрович, сообщите лейтенанту, что я хочу с ним поговорить, — напомнил я, с трудом поднимаясь с кресла.

— Да, хорошо. — Лаборант покопался в ящике и протянул мне мой телефон. — Вот, только он разряжен. Я попробую организовать вашу встречу после обеда.

— Езжай домой. — Внезапно в разговор встрял Беркоф, не отрываясь от записей. — Твой друг Семён тут каждый день пороги обивал перед занятиями.

Я замер. Сенька? Неужели правда прорвался через все кордоны?

— Тебя отвезут,