Фантастика 2025-103 - Сергей Благонравов

Его взгляд непроизвольно метнулся к запотевшему окну, и в этот момент я осознал - за этими стенами действительно кто-то есть. Невидимые глаза наблюдали, чьи-то терпеливые руки сжимали оружие, готовые вмешаться по первому сигналу. Но в тот момент меня это волновало меньше всего.

Ноги подкашивались от изнеможения, когда я, опираясь о дверной косяк, выбрался на свежий воздух. Вечерний ветерок ласково коснулся моего воспалённого лица, а в метрах двадцати у тротуара терпеливо ждал тот самый, уже родной микроавтобус.

Я буквально рухнул на прохладный кожзам сиденья, позволив векам сомкнуться. Перед глазами тут же поплыли желанные образы: родные стены квартиры, где пахнет чаем и старой древесиной; свежие пироги с вишней, томящиеся на кухне; моя собственная, такая родная кровать с продавленным матрасом... О боже, как же я мечтал оказаться подальше от этого безумного места, где учёные в белых халатах смотрят на людей, как на коллекцию редких насекомых.

Где-то в глубине сознания шевелилась тревожная мысль - завтра всё начнётся сначала. Новые тесты, новые эксперименты, новые кошмарные открытия о самом себе. Но сейчас, в этот благословенный момент, всё что мне было нужно - просто заснуть. Заснуть и хотя бы на несколько часов забыть, кто я и где нахожусь.

На пороге меня встретили так, будто я вернулся с войны. Семён буквально влетел в прихожую, с размаху обхватив меня в объятия. Его сильные руки сжимали так крепко, что в груди защемило.

"Живой, чертяка!" - повторял он, похлопывая по спине. За его широкой спиной, опираясь на резную дубовую трость, стоял дедушка Степан Фёдорович. Морщинистое лицо старика озаряла редкая улыбка - он редко показывал эмоции, но сейчас глаза его светились искренней радостью.

Они бережно проводили меня на кухню, где воздух был наполнен ароматами свежеиспечённого хлеба и пряных трав. Семён сразу засуетился у плиты:

"Тебе нужен куриный бульон, для восстановления сил!"

Но дедушка лишь фыркнул и тростью стукнул по полу, пресекая суету:"Бульон - для хилых горожан. Настоящему мужчине нужен борщ. Настоящий, наваристый, с салом и горчицей."

И вот я сижу перед дымящейся тарелкой, где густой борщ отливает рубиновым оттенком. Рядом - ломоть тёмного хлеба с хрустящей корочкой и несколько толстых кусков сала с прожилками. Хотя я и отмахивался от расспросов, Семён, разгорячённый, уже вовсю размахивал руками:

"Ты бы видел себя тогда! Когда у Марины этот артефакт заалел... Преподаватель едва успел щиты поднять, а ты - раз! - и уже рядом с ней. Потом - хоп! - и в окно! Прямо как в тех голливудских боевиках!"

Его рассказ прерывался взмахами рук, будто он снова переживал те события. Глаза горели неподдельным восхищением.

"А потом... Потом всё здание затряслось. Стекла посыпались вниз. Народ сбежался, полиция примчалась... А тебя этот Беркоф куда-то уволок - откуда он вообще взялся?"

Семён нахмурился, вспоминая неприятные детали:"Даже дедушка, когда потребовал тебя в больницу перевести, ничего не добился. Сам ректор Витязев лично сказал, что 'так надо'."

Я медленно крутил ложку в борще, чувствуя, как тепло распространяется по пальцам. После паузы осторожно спросил:"А Марина... Что с Мариной?"

"После того дня её и не видели," - пожал плечами Семён. - "Рыдала, у всех прощения просила... Полиция показания записала. Преподаватель подтвердил, что 'не уследил'."

Кивнув, я перевёл разговор на более насущное:"Семён, я две недели пропустил. В академии ты меня подтянешь, в военной части помогут... Но с медицинским факультетом проблема."

Тут вмешался дедушка, его голос звучал обнадёживающе:"Не переживай. Ректор Шуппе звонила. Сказала - как оклемаешься, на выходных заходи. Её сын тебя подтянет, с внучкой домашку делать будешь."

Облегчение разлилось тёплой волной."Спасибо... Пойду посплю."

Сытый и уставший, я едва добрался до кровати. Сознание уплывало в тёплый туман, когда...

Резкий звонок разорвал тишину. Семь утра. Телефон на тумбочке вибрировал, заставляя проснуться. С трудом поднёс аппарат к уху.

"С третьим рождением," - прозвучал в трубке голос Александра Васильевича. В его тоне была непривычная напряжённость. "Одевайся и выходи. Поедем в лабораторию."

Пауза. Затем тише, но чётче:"Нам есть что обсудить."

Глава 17

Лейтенант Александр Васильевич говорил уже добрых пятнадцать минут, не давая мне вставить ни слова. Его голос, сначала ровный и методичный, постепенно набирал силу, пока не превратился в непрерывный поток упрёков. Кабинет, заставленный стопками документов и увешанный схемами боевых построений, казалось, сжимался вокруг нас, усиливая ощущение напряжённости.

— Ты вообще понимаешь, что натворил?! — рявкнул он, стукнув кулаком по столу так, что вздрогнула чашка с остывшим кофе. — Ответственный за безопасность на лабораторных — преподаватель! Ты кто такой, чтобы лезть со своим геройством?!

Он ходил по кабинету, как тигр в клетке, размахивая руками.

— Взрывы в Академии магии — это норма, а не исключение! Через день найдется уникум, который решит похвастаться своими знаниями… или проявить свою дурь!

Его глаза сверкали яростью, но где-то в глубине читалась усталость — усталость от глупости курсантов, от бумажной волокиты, от постоянного риска.

— "Не разбив яиц, не сделать яичницы"! — процитировал он язвительно. — Парочка взрывов — и потом студенты соблюдают технику безопасности, как монахи — Великий пост!

Я молчал, стиснув зубы. Каждый его довод вбивался в сознание, как гвоздь.

— Ты пропал на две недели! За это время собрали полный состав — все 33 члена группы! Ты обязан тренироваться, а не отлынивать! После подписания контракта твой долг — интересы государства и проекта "Витязи"!

Его голос сорвался на хрип. Наконец, горло пересохло, и он схватил чашку с кофе, залпом осушив ее.

Мой шанс.

— Александр Васильевич, — резко начал я, перебивая его передышку. — Марина перед активацией артефакта сказала: "Всё ради мира".

Лейтенант нахмурился, поставив чашку со стуком.

— И что? Пацифистка — это норма среди гражданских.

— Да выслушайте же меня! — вскипел я. — Я ночь не спал… Тот террорист, что взорвал себя, кричал то же самое: "Террор ради мира"! И там, и здесь — взрыв. И там, и здесь — студент. Как вы не видите связи?!

Лейтенант замер. Его взгляд потерял ярость, став рассеянным, задумчивым.

— …Может быть, — тихо произнес он.

Потом взял телефон, набрал номер.

— Давай позвоним майору.

Разговор повторился, но теперь на громкой связи, под пристальным взглядом лейтенанта. Майор, тот самый, что опрашивал меня перед поступлением, выслушал и сухо ответил:

— Записал. Передам следователям.

Но даже после