Русский бунт. Кровавый год - Алексей Викторович Вязовский

Она вцепилась в руку Мими и силой поволокла ее за собой, рявкнув на эрцгерцогинь, чтобы они поспешали. Обе были абатиссами, привыкли к послушанию и поэтому безоговорочно подчинились.

На площадь Нойер-маркт отправились пешком в окружении гвардейцев. Идти было недалеко, всего восемь минут. Монахи в бурых рясах распахнули двери, четыре женщины вошли, спустились без сопровождающих внутрь Императорской усыпальницы и прямиком отправились в склеп Марии-Терезии.

— Молитесь! — скорбным голосом объявила она. — Попрощайтесь со своим отцом.

Крипта была залита солнечным светом, играющим на мраморных завитушках — странное место как граница между миром живых и мертвых. Но девушки подчинились. Опустились на колени, их губы зашептали знакомые слова. Мими прикрыла глаза, настраиваясь на нужный лад. Когда открыла, увидела у себя под носом пузырек.

— Пей! — приказала мать. Глаза ее лихорадочно блестели.

— Что это? — дрожащим голосом спросила герцогиня.

— Яд!

Мими вздрогнула, попыталась отстраниться.

— Пей! Я приказываю!

— Но зачем, мама? — хором спросили все три дочери.

— Вы забыли, что царь обещал всех вас изнасиловать⁈ Вы ему не достанетесь! Я не позволю!

— Но, мама! — нервно закричала Мария Кристина. — Это пустая бравада! Петр обещал вырвать сердце брату, но Иосиф преотлично чувствует себя в Варшаве!

— Так и знала, что с тобой будут проблемы!

С неожиданной силой Мария-Терезия вцепилась в волосы все еще стоявшей на коленях дочери, запрокинула Мими голову и плеснула ей из флакончика в рот. Глаза несчастной закатились, она судорожно задышала.

— Теперь — вы! — не терпящим возражения тоном приказала императрица эрцгерцогиням.

Дочери, безвольные, ошеломленные, послушались. Каждая по очереди отпила из флакончика.

Когда Мария-Терезия убедилась, что у ее ног три бездыханных тела, она и сама приняла яд.

(1) Кондак кресту: «Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству, щедроты Твоя даруй, Христе Боже: возвесели силою Твоею БЛАГОВЕРНОГО ГОСУДАРЯ и Отца нашего, победы дая ЕМУ на супостаты, пособие Имущу Твое, оружие мира, непобедимую победу».

(2) По непонятной нам причине широко укоренилось мнение, что гранаты стали применяться в русской армии после большого перерыва только во время Крымской войны. Чушь. Их активно использовали на Кавказской войне при защите крепостей от горцев (Абинский форт, 1838 г.) и при штурме аулов. Но во время наполеоновских войн о них не было слышно.

(3) Действительно, существовала версия (об этом написал, в частности, В. Пикуль), что эрцгерцогиня Мария Жозефа заразилась оспой после посещения по настоянию матери усыпальницы и пребывания рядом с неплотно закрытым гробом недавно умершей жены Иосифа II. Но сыпь у нее возникла всего через два дня, а инкубационный период оспы составляет неделю.

(надгробие Франца I Стефана и Марии-Терезии в Императорской усыпальнице в Вене)

Глава 15

Гессен-Кассель был самым необычным мини-государством Европы, самым милитаризированным. В семь лет все мальчики регистрировались для прохождения службы, с 16 до 30 ежегодно являлись к чиновнику для возможной вербовки. В каждом четвертом доме кто-то служил в армии. Не исключением были и дворяне. Они проходили обучение в военной академии и составляли офицерский корпус — настоящее служилое дворянство, а не кровососы и трутни, как у соседей. Планы отправить за океан почти десять процентов всего населения ландграфства переполнило их чашу терпения.

Центром великой гессенской революции — именно так сразу окрестили события в Касселе, Дармштадте, Нассау, Хомбурге и прочих мелких княжествах, на которые было разбито единое когда-то герцогство Гессен — стали Университет Каролинум и его военный колледж. Луи Карл Гессен-Дармштадский, прибывший в ландграфство, чтобы собрать полки для Петра III, очень быстро сообразил, что можно осуществить гораздо больше — все условия были налицо: недовольство народа достигло высшей точки, в войсках разброд и открытые мятежи, как в случае с дармштадцами, и, что самое важное, в его распоряжении практически весь офицерский корпус гессенской армии, ведь он весь поголовно состоял в обществе «вольных каменщиков».

— Принц, можно ли верить словам царя Петра Третьего? — спросили Луи Карла офицеры, собравшиеся под покровом ночи в главной аудитории Оттонеума, главного здания коллегиума Каролинум.

— Завтра принадлежит нам! Так сказал этот великий воитель! Наша судьба — в наших руках! Доколе вы будете терпеть, как ландграф торгует вами как «пушечным мясом»? Если так будет продолжаться и дальше, это самое завтра для многих не наступит.

— А еще он забирает все деньги себе и расходует их бесконтрольно, по своему усмотрению — эти кровавые деньги, полученные за жизни наших мужчин! — возмутились депутаты ландтага, присоединившиеся к заговорщикам. — Строит себе дворцы, собирает коллекции живописи, в то время как простой народ питается одной картошкой. Он смотрит на своих подданных, на их тела, как на источник наживы! Это столь же отвратительно, сколь безнравственно и противоречит законам божьим!

— Революция! — неожиданно прозвучало на всю аудиторию.

— Арестовать ландграфа!

Офицеры подняли в ружье свои батальоны. При свете факелов к дворцу Бельвю, резиденции монарха Гессен-Касселя, двинулись организованные колонны гренадеров и егерей. Ландграф Фридрих II был схвачен в своей постели. Наутро Гессен-Кассель проснулся республикой.

Заседавший всю ночь ландтаг и офицеры, руководствуясь «речью в Парадном дворе» русского царя, провозгласили свержение монархии, выбрали президентом принца Гессен-Дармштадского и поставили своей целью объединение всего Гессена, свободного, внесословного и независимого от Священной Римской Империи. Вместо регулярной армии был создан Кур-гессенский Добровольный корпус, командование было поручено все тому же Луи Карлу, получившему звание президент-генерала.

Новообразованная армия отправилась в освободительный поход. В короткий срок между Рейном и западной границей бывшей Пруссии было создано новое государство — республика Гессен, а все ландграфы, князьки и имперские рыцари поспешили удрать во Францию или в Нидерланды.

Французы отреагировали с запозданием, но решительно, они понимали, что Луи Карл — это рука царя, что республика служилого дворянства и обученных сражаться крестьян в центре Европы совершенно меняет ее политический ландшафт, что нужно ее выжигать каленым железом. Министры Людовика также сообразили, что стоит пользоваться моментом, пока русская армия «Центр» занята австрийскими делами. Еще до событий в Касселе, сразу после отправки корпуса графа Рошамбо, военный министр де Сен-Жермен начал подтягивать войска к Страсбургу. После Рождества все было готово. Новый,1776-й год, начался для Франции с вторжения в Гессен. Войска под командованием герцога Шарля де Фитц-Джеймса и маршала де Сен-Жермена переправились через Рейн и двинулись на северо-восток восстанавливать монархические принципы. Формально их «пригласил в