Русский бунт. Кровавый год - Алексей Викторович Вязовский

Добровольный корпус отступал с боями, избегая генерального сражения — слишком неравным было соотношение сил. Президент-генерал Луи Карл обратился к генерал-аншефу Никитину, чья армия «Север» стояла на левом берегу Эльбы, с просьбой о союзе и военной помощи. Русские войска вступили в Гессен и объединились с «добровольцами» примерно в двадцати пяти лье от Касселя, на берегу реки Фульда. Французы были на подходе.

* * *

Афанасий Григорьевич Никитин был настроен на решительное сражение и на атаку. Имея столь грозную силу, как его муромцы, корпус Зарубина и гессенцев, прославившихся, в первую очередь, как отличные егеря, батарею «Ракетниц», полный комплект полковой и полевой артиллерии, воздушные шары, он не волновался за исход сражения. Генерал-аншеф внимательно изучил новую перпендикулярную тактику русской армии и верил в ее непогрешимость. Он находил окружающую местность самой благоприятной именно для его армии — вокруг возвышались высокие холмы с густым лесом — что может быть лучше для егерей? Широкое дефиле — долина, прорезанная петляющим ручьем — давала возможность построить штурмовые колонны. Тот факт, что им придется подниматься на возвышенность, которая замыкала долину и на которой уже постепенно устраивались французы, генерала не смущал.

— Мы зажмем их с флангов, воспользовавшись скрытностью подхода через леса. Слева егеря Зарубина, справа егеря президент-генерала. Герцог де Фитц-Джеймс решит, что главный удар будет нанесен на крыльях. Вот тогда мы и вдарим по центру — разорвем их напополам, введем в прорыв конницу, разделим на две изолированные группы и довершим разгром.

Все генералы напряженно разглядывали карту. И не все разделяли оптимизм командующего. Генерал-президент Гессена пояснил, что беспокоит лично его.

— Наш тыл представляет своего рода подкову из-за изгиба Фульды. Мы на другом берегу в верхней части этой кривой. Да, в нашем распоряжении броды, можно не бояться за пути отступления. И лагерь мы оставили внутри подковы, он послужит нам прикрытием. Но что будет, если французы предпримут обходной маневр и атакуют нас именно с тыла? Мелкая Фульда не станет преградой. Необходимо оставить в резерве достаточно войск, чтобы нас внезапно не отрезали от линии снабжения.

— Я продумал этот вопрос, — несколько самоуверенно заявил Никитин. — Наблюдение за обходными маневрами французов и отражение их внезапной атаки я поручу своим муромцам. Они же послужат нам резервом, если потребуется усилить давление на центр. Но стоит ли нам особо волноваться, если в нашем распоряжении два наблюдательных шара?

На этом и порешили.

Генералы вышли из домика лесника, где проходило совещание. Столпились на полянке, окруженной высокими буками, кленами и грабами, обменивались мнениями, хвалились прошлыми и будущими победами. Чика Зарубин не был бы самим собой, если бы не прицепился к конкуренту в лице президент-генерала.

— Слышь, прынц, — окликнул он аристократа, с которым был шапочно знаком по Берлину. — Давай поспорим, что мои егеря твоих переплюнут?

Общаться приходилось через переводчика, но генералам это не помешало.

— Ваши новые дальнобойные штуцера, генерал, — ухмыльнулся по-свойски Луи Карл, — хороши на открытой местности. А для действий в лесу нет ничего лучше, чем наши бюксы — короткие крупнокалиберные фузеи гессенских егерей. Для многих из нас лес — родной дом. Недаром нас всегда считали элитными войсками.

— Кого? Вас? — продолжал дразниться Зарубин. — Вы же наемники!

— При всем моем уважении, генерал-поручик, к вашим былым заслугам, позвольте с вами не согласиться, — обиделся принц. — Гессенцы никогда не были наемниками! Мы всегда назывались «вспомогательными войсками»! (1)

— В чем разница, не пойму? — заинтересовался Чика.

— А в том, что мы всегда участвовали в чужих войнах, официально оставаясь на службе в своей армии. Батальонами командовали только наши офицеры, а солдаты не получали платы как наемники.

— Как-то мудрено. А могли вы одновременно оказаться на противоположных сторонах?

— Увы, такие случаи имели место.

— Значит, наемники.

— Вспомогательные войска! — вспылил принц. — А сейчас мы сражаемся за свою родину и избавлены от необходимости выслушивать дерзости от тех, кто привлек нас на службу.

— Эй, эй, не шуми, прынц, Не хотел тебя обидеть, — примиряюще поднял руки Чика. — Просто такой я человек — «заноза», как говорит наш государь.

Зарубин не понял, что извиняться было не за что. Президент-генерал не счел его слова оскорблением и имел в виду нечто другое — несколько пренебрежительное отношение к гессенцам, с которым они сталкивались, находясь в рядам армии нанимателя. Однажды один британский генерал даже заявил, что к ним будут относиться иначе, когда они начнут хотя бы заикаться по-английски. Тем не менее, Луи Карл склонился в изящном поклоне, подчеркнув, что извинения приняты.

Чика уже был далеко не тот неотесанный казак, каким начинал свое восхождение в армии царя Петра Федоровича — повертелся и при дворе, и в приличные дома Петербурга был вхож. Да что говорить, в одном из таких домов он вообще уже был на положении чуть ли не хозяина, успев обручиться с сенаторской дочкой. Поэтому он не ударил в грязь лицом и ответил президент-генералу не менее вежливым поклоном. Все ж таки союзник как-никак, вместе или кровь проливать, или за победу выпивать.

— Скажи-ка мне, прынц, что ты там, в избушке, про обход толковал?

— Я учился в военной академии и изучал многие сражения как древности, так и современности, хорошо изучил тактику французов. Они достаточно энергично маневрируют на поле боя. Характер местности позволяет совершать хитрые скрытные марши. На месте маршалов Фитц-Джеймса и Сен-Жермена я бы попытался обойти нас с одного из флангов.

Чика кивнул, в глазах его плеснулось понимание, он и сам давно сообразил, что французские позиции образуют перед ними вогнутую дугу: с одной стороны, центр уязвим, с другой — фланги имеют пространство для маневров.

— Не знаю, как ты, прынц, а я выдвину боковое охранение подальше, версты на две, и засад понаделаю на деревьях. Выставлю против французской дуги свою дугу.

— Что такое верста? — уточнил у переводчика президент-генерал, не знакомый с тактикой засад на деревьях.

— Примерно четверть лье, господин генерал.

— О! — восхитился Луи Карл.

Он был впечатлен и новыми военными знаниями, и масштабом операционно-тактического управления Зарубина. Сам молодой генерал к такому готов не был. К его будущему стыду, он, тот, кто предупреждал всех о возможности обходного маневра, сам его проворонил, и это сыграло решающую роль в сражении на Фульде.

* * *

Сражение началось в утренних сумерках, и сразу пошло