Испытание огнем - Август Туманов

драки в кабаке, смеялся, говорил: «Стас, как ты ловко умеешь встревать в дерьмо». Да, это точно, это я могу. Думаю, это моя суперспособность. Но в этом человеке не было того Лёхи. Только холод, только опасность, как от ножа, что лежит сейчас на столе, но в любой момент может резануть.

Второй бородач шагнул ближе, его кошачьи глаза блестели, как фонари.

— Вы сломали клятву, — риелтор понизил голос, татуировка на шее шевельнулась. — Мы дали вам время, возможность заработать и помощь Огня. А вы? Прячетесь за словами, боитесь таксиста и его тени. Азар не ждёт. Предадите — и пламя найдёт вас. Хотите узнать, как горят кости?

Высокий слегка побледнел, шрам на щеке стал багрово—красным. Он открыл рот, но почему—то промолчал. Тот, что пониже, сжимая кулаки и наклонив голову чуть вперёд, не выдержал:

— Алло, полегче на, — проговорил он с угрозой. — Ты понтами нас не закидывай. Про костры свои клоунам затирай, братан. Сказано тебе — старуху найдём, двух бабок вам сделаем на. Два дня, понял? Это таксист намутил, сам видишь! — Он кивнул в мою сторону.

Имя «Азар» резануло слух, словно бритвой. Метка дёрнулась, будто обжигая, а в груди стало ещё теплее. Заметил, как щебень под ногами риелтора осыпался, образуя странный узор — спираль, как на лицах нападавших на меня людей.

Я вспомнил кошмары — горящий лес, тени с обугленными пальцами, голос Нурии: «Он становится сильнее».

Алексей всё ещё стоял, не двигаясь. Его улыбка не пропала, но стала острее. Он смотрел на риелторов, на уголовников, на меня, и я чувствовал, как холод пробирает до костей.

И тут я заметил движение. Второй риелтор — тот, с мрачным взглядом слегка раскосых глаз — отошёл к фигурам в чёрных капюшонах, которые стояли у края площадки. Их было десять, максимум двенадцать. Тени под капюшонами скрывали лица, но их движения были ненатурально резкими, какими-то деревянными. От их вида веяло холодом, как от открытой могилы. Он собрал их в круг, быстрыми жестами, будто дирижёр перед оркестром. Они тут же сомкнули плечи, и я услышал шёпот — тихий и шипящий, словно в траве был клубок змей. Слова были непонятные, но от них волосы на затылке встали дыбом.

Никак рыкнул, низко, почти неслышно, его шерсть встопорщилась на загривке. Я присел рядом и положил руку ему на загривок — шерсть кольнула пальцы, словно ток. «Тихо, пёс», — шепнул я, но голос дрогнул. Метка молчала, лишь жар в груди разгорался всё сильнее.

Бородач шагнул в центр круга, его фигура казалась тенью в сгущающихся сумерках. Он поднял правую руку, пальцы дрожали, словно он тянул невидимую нить. И вдруг — я моргнул, не веря своим глазам — его рука вспыхнула. Пламя лизнуло от плеча до кисти, яркое, оранжевое, с синими краями. Оно не гасло, не дымилось, и, судя по его лицу, боли не было. Его глаза блестели нездоровым азартом. Он заговорил. Его гортанные, шипящие слова, раздавались в тишине, напоминая треск поленьев в костре.

Я не понимал ни слова, но каждое било по нервам, как молот. «Ша’сар… кхар’зет… Азаар…» — выкрикнул он, и земля под ногами дрогнула, будто кто-то ударил снизу.

Круг начал двигаться. Люди в чёрном шагали против часовой стрелки, синхронно, как марионетки. Их руки поднимались и опускались в странном ритме, пальцы складывались в знаки, которые я не мог разобрать. Шёпот стал громче, слился в гул, как рой ос. Их глаза — я вгляделся и почувствовал, как холод сжал горло — начали гореть. Сначала тускло, как тлеющие угли, потом ярче, ещё ярче, и вот они уже красные, похожие на раскалённый металл. Фонарь мигнул и погас, и теперь только эти глаза освещали площадку, десять пар огней в темноте. Чёрт, зря я не вытащил монтировку из багажника. Если начнётся что-то недоброе, я с пустыми руками быстро устану.

Разгорячённый бородатый адепт в центре кричал всё громче, его голос рвался, как ткань. Пламя на руке вспыхнуло ярче, теперь оно было почти белым, слепящим, но его кожа не чернела и не трескалась. Он выкрикивал какое-то заклинание, слова били по ушам, как удары: «Кхар’зет! Азар! Сар’тхан!». Круг ускорил движение, тихий шёпот стал воем, и я почувствовал, как воздух начал давить на грудь. Никак заурчал, глаза стали полностью чёрными, как в тот раз, когда он смотрел на тень Рух. Он встал передо мной, широко расставив лапы.

Я бросил взгляд на бандитов. Они медленно отходили, пятясь к своим машинам. Роман где-то сзади упал на колени, закрыл уши и скулил раненым зверем.

Я посмотрел на Алексея. Он все также стоял неподвижно, руки в перчатках сцеплены, глаза следили за кругом. Его лицо было пустым, как чистый лист бумаги, но серп на лацкане блестел ярче, будто нагревался. Он повернулся ко мне, и неожиданно подмигнул. Без улыбки, без тепла, просто щёлк глазом, как можно подмигнуть постороннему в толчее метро, а не находясь в центре этого кошмара. От этого подмигивания мурашки побежали по спине.

Бородатый в центре круга протяжно выкрикнул последнее слово — «Азаар!» — и пламя на его руке погасло, будто внезапно залитое водой. Круг остановился. Люди в чёрном развернулись к нам с Алексеем, и я замер. Их лица… они были какими—то туманно—дымчатыми, без носов, безо ртов, только глаза — огненные, цвета расплавленной стали. Они смотрели на нас. Вдруг в нос ударил запах гари — резкая и удушающая вонь от горящего мяса. Никак зарычал ещё громче, напрягаясь всем своим телом.

Я сделал шаг вперёд, встал рядом с Алексеем. Честно говоря, я не знал, что лучше всего будет сделать. Драться? Бежать? Метка молчала, но я чувствовал — это оно, то, о чём говорила Нурия. Азар. Он близко. Я подумал о Нине Семёновне, о её дрожащих руках, о её старом чайном сервизе. Не отдам старушку этим уродам. Но как их остановить?

Я сжал кулаки, глядя на дымчатые лица и огненные глаза. И тогда Алексей шагнул вперёд, а его серповидный значок внезапно ярко засветился, — чего я никак не мог представить. Как и все вокруг.

Глава 16. Долг

Золотистый знак блеснул и