Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 - Ник Тарасов

причитания, аккуратно, однако твердо отодвинул ее в сторону и опустился на колени рядом с пострадавшим на холодный дощатый пол. Сразу было видно, что человек этот в лекарском деле далеко не новичок и не раз имел дело с тяжелыми случаями.

— Как тебя зовут? — тихо, но отчетливо и с явным акцентом спросил он, заглядывая в помутневшие от боли и страдания глаза парня.

— Пе… Петька, — с огромным усилием выдавил тот сквозь стиснутые зубы, каждое слово давалось ему с трудом. — Петька я… дядя Иван…

— Хорошо, Петька, хорошо, — успокаивающе произнес Ричард, осторожно коснувшись лба парня. — Слушать меня внимательно, парень. Сейчас я тебя смотреть, буду смотреть, где болит. Быть неприятно, но нужно терпеть. Обязательно нужно. Иначе не понять, как тебе помогать. Ты меня понимать?

Петька, собрав остатки сил, слабо, но утвердительно моргнул.

Ричард начал свой осмотр с методичностью опытного врача, который точно знает, что делает. Сначала он крайне осторожно, буквально кончиками пальцев, начал ощупывать голову пострадавшего, проверяя, нет ли опасных переломов черепа, вмятин или трещин в костях. Пальцы его двигались медленно, деликатно, но при этом уверенно — каждое прикосновение имело свой смысл и назначение.

— Череп цел, — негромко пробормотал он, больше для себя. — Сотрясение мозга вижу что есть, но кость не разбиты. Это хорошо.

Затем он перешел к шее, крайне аккуратно прощупывая позвонки и проверяя, не поврежден ли позвоночник сколько достали пальцы — травма, которая могла бы стать роковой для всей дальнейшей жизни парня.

— И шея хорошо, — облегченно вздохнул он. — Это есть хорошо. Значит часть плохого можно исключить.

Пусть это было и неуместно, но я поражался, что за такой короткий период времени Ричард нахватался русских слов и в общем то сносно может объясниться и даже прокомментировать свои действия.

Женщина тем временем продолжала причитать и пыталась снова подойти поближе к больному, размахивая мокрыми тряпками:

— Да что ж вы творите, православные! Парнишка и так еле дышит, а вы его руками тормошите! Оставьте его в покое!

Но я строго и решительно прикрикнул на нее:

— Тетка, не мешай работать! Не видишь — человек дело знает, лекарь настоящий! Отойди и не путайся под ногами!

Иван Филиппович, который до этого стоял в стороне и нервно теребил полы своего кафтана, кивнул женщине, подтверждая мои слова:

— Матрёна, послушайся. Видишь же — врач настоящий приехал, ученый. Не чета нашим деревенским способам и заговорам. Пусть парня осматривает.

Ричард между тем перешел к детальному изучению грудной клетки. Здесь выражение его лица заметно изменилось, стало сосредоточенным и озабоченным — он явно обнаружил серьезные повреждения. Каждое ребро он проверял по отдельности, осторожно надавливая пальцами и внимательно прислушиваясь к характеру дыхания пострадавшего.

При каждом таком прикосновении Петька невольно морщился и тихо постанывал, но из последних сил старался терпеть, понимая, что это необходимо. Иногда боль была настолько острой, что он непроизвольно вскрикивал, но тут же стискивал зубы, стараясь не мешать осмотру.

— Плохо дело, — тихо, но отчетливо произнес Ричард, продолжая свою работу. — Несколько штук точно сломаны, а может и больше. Еще один из них, сломаться внутрь…

Дальше он принялся за тщательный осмотр рук. Левую руку исследовал внимательно и деликатно, поворачивая ее под различными углами, проверяя подвижность каждого сустава, ощупывая кости. Правую изучал с не меньшей тщательностью, уделяя пристальное внимание каждому пальцу в отдельности.

Когда очередь дошла до осмотра живота, лицо Ричарда стало совсем мрачным и обеспокоенным. Живот у парня был заметно вздут и напряжен, твердый наощупь, словно деревянная доска, а при малейшем прикосновении парнишка корчился от нестерпимой боли и тихо стонал.

Завершив свой подробный осмотр, Ричард медленно поднялся с колен, вытер выступившие на лбу капли пота тыльной стороной ладони и обратился ко мне с серьезным, озабоченным выражением лица:

— Картина очень тяжелая, Егор Андреевич. Крайне тяжелая, скажу прямо. У парня левая рука сломана сразу в двух местах — и кость предплечья, и плечевая кость тоже. К тому же плечо полностью вывихнуто, сустав целиком вышел из своего естественного положения. На правой руке несколько пальцев переломаны — уж точно указательный и средний, а скорее всего, еще и безымянный.

Он на мгновение замолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил своим ровным, профессиональным тоном:

— То, что все лицо покрыто сплошными синяками и гематомами — это еще полбеды, со временем все заживет и следа не останется. Молодой организм быстро восстанавливается. А вот с ребрами дело совсем плохо…

Он указал рукой на левую сторону груди пострадавшего, где хорошо было видно неестественное западение:

— Минимум три ребра сломаны, а возможно, и больше. Но самое опасное — одно из них точно ушло внутрь, в грудную полость. Это создает огромную опасность для внутренних органов.

Ричард мрачно покачал головой:

— Есть большая вероятность, что серьезно повреждены внутренние органы. Легкое может быть проткнуто острым краем сломанного ребра, селезенка разорвана от удара, печень задета. Посмотрите сами, как живот раздулся и напрягся — это почти наверняка означает внутреннее кровотечение.

Он безнадежно развел руками:

— Но с этим, к сожалению, в наших деревенских условиях ничего поделать нельзя. Тут нужна настоящая городская больница с опытными хирургами и специальными инструментами, которых у нас просто нет. Остается только молиться Богу и надеяться, что молодой организм сам справится с бедой. Но честно скажу, из опыта — он не поправится.

Ричард снова опустился на колени рядом с больным:

— А вот руку обязательно нужно зафиксировать правильно, чтобы кости срастались как положено, а не вкривь и вкось. И пальцы тоже необходимо аккуратно сложить на место, иначе на всю оставшуюся жизнь, если выживет, останется калекой.

Он задумчиво, с сочувствием посмотрел на измученное болью лицо Петьки:

— Только вот большой вопрос — выдержит ли парень такую процедуру? Боль будет поистине адская, когда я буду вправлять кости и ставить их на место. А никакой анестезии у нас нет и взяться неоткуда. Придется все делать наживую, пока он в сознании.

Ричард тяжело поднялся на ноги, отряхнул колени от пыли и соломы:

— Что же, Егор Андреевич, другого выхода у нас просто нет. Если не поможем сейчас, потом будет уже поздно — кости начнут срастаться неправильно. Давайте начнем с руки. Сначала попробуем плечевой сустав на место поставить, потом займемся предплечьем, а уж затем и пальцы поправим. А там будет видно, хватит ли у парня сил и терпения