Девять жизней - Квинтус Номен

А соплеменникам уже просто надоело смотреть на то, чем я занимаюсь, да и энтузиазм помочь мне в работе у них как-то резко испарился. Так что пришлось своими силами как-то выкручиваться. А как? Чтобы сделать хотя бы железный молоток, нужно кусок этого кричного железа (я решил, что название вроде верно вспомнил) проковать, а чтобы его проковать, нужен молоток, причем железный. Но если железного молотка нет, нужно просто сделать вид, что он есть! Гениальная ведь идея…

Правда, кроме молотка нужна еще и наковальня – но с ней я проблему практически решил: нашел у реки красивый камешек и мне его жены и мальчишки еще раньше принесли. Красивый такой камешек, нежно-розового цвета и даже на вид довольно прочный. Ну и весил он центнера два примерно – зато у него одна сторона была относительно плоской и я его смог даже в землю так вкопать, чтобы плоская сторона оказалась наверху. А молоток… я привязал самый тяжелый оковалок железа к палке: не самый удобный получился инструмент, но всяко лучший из имеющегося сейчас на планете. После этого я выстроил то, что можно было назвать «горном» (придираться-то всяко некому было), сделал что-то вроде деревянных щипцов, показал Винни как правильно крицу ворочать, Чух поставил меха качать…

Терпение и труд все перетрут: к началу августа, после пяти «итераций» с заменой «молотка» на уже немного прокованный кусок металла, у меня был уже нормальный молоток (правда, без дырки для ручки, но я просто ручку с дыркой для него сделал), а в районе десятого числа я выдал соплеменникам целых три железных ножа. Больших, с лезвием сантиметров в двадцать пять. А спустя еще четыре дня я всем продемонстрировал принципиально новый высокотехнологичный инструмент под названием «железный топор». И сразу жизнь заиграла новыми красками: одно дело, когда для получения простой палки диаметров сантиметров в семь нужно полдня корячиться, и совсем другое когда на такую операцию уходит максимум пять минут. И тем более другое, когда на вскрытие черепа быка нужно потратить меньше минуты…

Правда, когда я топор делал, мой красивый камень раскололся – но топор на соплеменников такое впечатление произвел, что уже к вечеру мне еще три подобных камня притащили, причем самый большой был, по моим оценкам, центнера в три с половиной. А топор – его народ использовал для того, чтобы мне срочно натаскать кучу дров и нажечь из них новые угли. И чтобы нагнать еще и смолы древесной, а две новых угольных печки мужики сами выстроили. Потому что все захотели и ножи новые получить, и топоры – а железо-то уже закончилось! Ну да, из примерно двадцати кил первоначально полученного железа получился один молоток весом грамм в семьсот, один топор чуть больше килограмма и два ножа, а остальное ушло в шлак и окалину. Нет, я еще для Дианы отковал четыре железных наконечника для стрел, но они-то совсем маленькие были, грамм по пятьдесят, даже меньше. Удручающий результат – но это он только одного меня удручал, а все остальные просто от восторга прыгали! И очень, очень хотели «добавки»…

Особенно все захотели добавки после того, как Диана принесла олененка, пробитого стрелой с железным наконечником насквозь. Нет, особенно они захотели, когда она приволокла свинью, которой стрела череп пробила в лоб…

А когда чего-то очень хочет весь народ, то оно как-то очень быстро и реализуется. Еды было много (хотя как по мне, то запас на зиму пока еще выглядел недостаточным), так что народ большей частью уже не охотился, а таскал мне палки, жег уголь, руду… руды вообще гору натащили, куча получилась выше меня ростом. А Гхы очень настойчиво потребовал, чтобы я ему «показал», как делать железо. Ну мне-то что, я «показал», раз показал, два – а на третий раз он уже практически самостоятельно выплавил килограммов двадцать пять криц. «Практически» означало лишь то, что смесь угля, руды и смолы ему пять человек делали, а две тетки плели мешки, в которых эта смесь в печку закладывалась – но вот все остальное он сам делал, что было, откровенно говоря, очень непросто. Потому что я, например, не смог бы по десять-двенадцать часов меха качать – а он мог, причем именно в одиночку.

Впрочем, и до него довольно быстро дошла мысль о пользе разделения труда, и уже к концу октября металлургией занималось человек десять. То есть только выплавкой металла десять человек занималось, а изготовлением всякого полезного железного занимался я, Винни и Рыш. Главным образом потому, что у этих двоих словарный запас уже вырос настолько, что они понимали мои команды и могли правильно железяки на наковальне поворачивать – а здесь это было очень важно. Потому что для продолжения работы все же требовалось металлургию обеспечить и определенной материальной базой, так что я сначала отковал что-то вроде примитивных кузнечных клещей (а для этого мне сперва и пробойник пришлось изготовить), а затем потихоньку я и собственно наковальню делать стал. То еще развлечение – но за месяц «удалось» уже четыре «каменных наковальни» разбить, вот только других подходящих камней поблизости найти так и не получилось…

Но работа в кузнице все же у меня все время не занимала: я за лето успел и довольно много других полезных (в плане приобщения к цивилизации) вещей сделать. И то, что вокруг моей наковальни народ выстроил помещения кузницы, чтобы там можно было и зимой работать, я к своим «цивилизационным достижениям» не относил. А вот постройку «общественного туалета» я счет достижением очень важным. Потому что санитария и гигиена – это наше все, а вынести горшок с … ну, с отходами жизнедеятельности куда как проще, чем весной всю землю в деревне менять на новую. Опять же, в плане сельского хозяйства удобрение потенциальных полей крайне невредно – а этим летом рожь была посеяна уже на участке больше полусотки, и урожай порадовал не одного меня. Относительно порадовал, все же ведро зерна – это даже для прокорма одного человека зимой маловато будет, но теперь-то у меня было железо – а если наковать хотя бы лопат, то сельхозугодья можно будет серьезно так расширить. С мелкой травой получилось уже не так интересно, но еще ведро мелкого зерна в любом случае лишним не окажется, тем более я из