Девять жизней - Квинтус Номен

и вверх прыгать не любят), а проходы для львов (и медведей, нападение которых, по мне, было не менее опасно) все же были сделаны узковатыми. Ну да это их проблемы, не мои: я считал, что хорошие луки в деле защиты от зверья более полезны. И хорошие стрелы – так что теперь на кузнице в основном наконечники для стрел и ковались.

А еще я подумал, что нужно все же и двери в дома сделать попрочнее – но для этого нужен был и инструмент соответствующий, так что я приступил к изготовлению рубанка. То есть все же фуганка, точнее… В общем, плевать, как называется инструмент, позволяющий ровный брус из дерева выстругать – но если с конструкцией инструмента все было понятно (мне понятно было), то вот с материалами для него пока ясности не было. Я-то за неделю вырезал (и вырубил) из деревях довольно приличный корпус будущего рубанка, и даже отковал одно лезвие для него – и на этом процесс заглох. Совсем заглох: оказалось, что железный нож для моего… ладно, пусть называется рубанком для простоты, так вот: нож позволял с нормальной древяхи снять стружку максимум на пару метров, после чего он окончательно тупился. Что было понятно: получалось-то у нас железо, а для острых лезвий требовалась сталь. А сталь, как известно каждому взрослому человеку… который хотя бы в школе смог доучиться до восьмого класса… в отечественной школе, имеется в виду – это железо с углеродом. Но не чугун – а как железо науглеродить, тоже было известно. Самый простой способ – это его расплавить и сыпануть в расплав графита, но у меня и графита не было под рукой, да и расплавить железо шансов тоже было маловато. То есть все же не меньше нуля, но и не больше – но ведь существовал и другой способ! И я в зимний стойловый период именно этой работенкой и занялся.

Именно «стойловый»: коровка (я все же решил, что это турица, в смысле, самка тура – я по рогам судил) в своем хлеву спокойно стояла, сено жрала как не в себя и росла на глазах. И народ, подкидывая ей в кормушку сена, хищно облизывался – но добычи пока хватало и жизни коровки вроде ничего не угрожало. Я отдельно получил Диане за коровкой присматривать (официально провозгласил ее «старшей по домашней скотине) – и продолжил возиться с железом.

И первый же эксперимент обеспечил выдающийся успех! Вот только сам эксперимент занял у меня почти месяц: я сделал глиняную ванночку с плотно прилегающей глиняной крышкой, аккуратно ее высушил (с третьего раза она у меня не треснула при сушке), наполнил ее перемолотым древесным углем, внутрь угля аккуратно положил два готовых уже ножа для рубанка, крышку глиной же «герметизировал» – а затем в тигле ее раскалил до красного свечения и в таком виде продержал часа три. Потом охладил (на что целый день ушел), разбил (глина-то в керамику превратилась при таком обжиге, а крышка намертво прилипла к ванночке) – и вытащил два уже по-настоящему стальных ножа. Совсем по-настоящему: чтобы их заточить на камне, у меня еще больше недели ушло (да, камень-то был просто камнем шершавым, а не наждаком каким) – и теперь у меня был настоящий столярный инструмент!

Но вот строгать палки я тут же не бросился: и палок избытка не было, и дел других тут же поднавалилось: я решил, что нам нужно будет гораздо больше палок, а для этого нам нужны настоящие топоры, которые не придется на кузницу тащить для отбивки: все же железные топоры тоже тупились ну очень уж быстро. А с топорами все получилось уже не так интересно, точнее, не так быстро: первый цементированный таким манером топор в первый же день использования просто треснул. Не весь, от него только небольшой кусок лезвия откололся – но ведь и топоры у нас были размеров весьма скромных, так что пришлось уже вопросами цементации заняться всерьез, экспериментируя с разными «экспозициями». И к весне в племени было уже шесть относительно приличных топоров – а больше, я решил, нам пока и не нужно: соплеменники-то у меня были людьми сильными и выносливыми, они и в шесть топоров, если их не ограничивать, весь лес за одно лето сведут. Так что ограничивать их пришлось уже всерьез, благо меня поддержала Гых, которой я объяснил, что «без леса у нас грибов не будет». А так как грибы зимой у нас чуть ли не половину рациона составляли…

Теперь запрещалось в лесу рубить молодые деревца (толщиной меньше запястья), молодежь дополнительно была озадачена высаживанием по берегам (ну, где это возможно было) молодой древесной поросли (я отдельно рассказал, какие можно в лесу выкапывать и как при этом грибницы не уничтожить). В принципе, мест для разведения леса у реки было не особо много – но они все же были, хотя там требовалось определенную мелиорацию провести. Потому что весной речка была не особо широкой, местами вообще метров в десять – но вот летом, ближе к августу, когда воды в ней изрядно прибывало, она затапливала полностью всю свою пойму (в этих местах – шириной иногда больше сотни метров), а деревья в воде – даже если глубина ее составляет с четверть метра – как-то не особо хорошо растут… Но и эта деятельность было совершенно второстепенной, поскольку напрямую на поставки продуктов на склады (и в котлы) не влияла. А мне вдруг очень захотелось текущую (все же весьма сытную) кухню разнообразить, а для этого нужно было приобщить народ к сельскому хозяйству. А точнее – к земледелию.

И уже в середине апреля я занялся «приобщением», предварительно отковав что-то, напоминающее плуг. Издали напоминающее, для людей со зрением в районе минус шести, но девайс все же землю довольно успешно пахал. Правда, моя глобальная идея запрячь в плуг коровку успехом не увенчалась – хотя я просто слишком мало времени на дрессировку зверя отвел. По крайней мере, пока на земле лежал снег, она некое подобие санок с детишками по двору нормально таскала, но когда коровку вывели за ограду деревни, она явно решила, что молодая травка – штука куда как более интересная, чем плуг. Но Диана сказала, что к следующей весне она животную все же достаточно воспитает, а пока…

Я же неоднократно упоминал, что мои нынешние соплеменники – люди ну очень сильные, так что впрягшись в плуг четверка неандертальцев пахала не хуже какой-нибудь крестьянской савраски.