Рука Короля Солнца - Дж. Т. Грейтхаус

– Спасибо, – сказал я и последовал за ним, второй зашагал за мной.

Мы вышли из здания магистрата и свернули в ближайший заброшенный переулок, где отвратительно воняло. Было темно, сюда доходил лишь слабый свет жаровни на соседней улице.

– Ну, это лучший вариант нашего отхожего места, – сказал охранник, который шел впереди меня. – И не надейся, что мы отвернемся, пока ты будешь…

Два движения Железного танца, я присел, шагнул назад и ударил локтем охранника, который стоял за моей спиной, он схватился рукой за горло и начал падать, а моя левая рука нашла рукоять его меча и выхватила клинок. Охранник, находившийся впереди, повернулся и вытащил свой меч, но недостаточно быстро. Еще один шаг, и я вонзил острие ему в глаз, глазница рассыпалась, как фарфор, и он с тихим стоном упал на грязную мостовую. Я не стал вынимать меч.

Лицо второго охранника стало багровым – я повредил ему гортань.

Он смотрел на меня покрасневшими, вылезшими из орбит глазами, и мой желудок сжался, когда жизнь покинула его вместе с последним мучительным спазмом. Я постарался не смотреть на мозги и кровь на мостовой.

Судорожно вздохнув, я заставил себя успокоиться и решительно зашагал по переулку в сторону двора гарнизона. Тела стражей довольно скоро найдут, и тогда мой обман будет раскрыт. У меня осталось совсем немного времени, чтобы отыскать Иволгу.

Четверо часовых у ворот казарм гарнизона посмотрели на меня с подозрением, но я изо всех сил делал вид, что никуда не спешу, радуясь, что легкий дождь смыл кровь убитых с моего лица.

– Холодная-Лисица попросила меня помочь с допросом, – сказал я прежде, чем кто-то из них заговорил. – Пленник находится на грани смерти, так она сказала, однако он может располагать полезной информацией, несмотря на ее неудачные попытки заставить его говорить.

– И как ты сможешь помочь? – спросил один из них. – Ты лекарь?

– Вам наверняка про меня говорили, – заявил я и показал ладонь левой руки.

Все четверо напряглись, увидев мою тетраграмму.

– Глупый-Пес, – продолжал я, – ведьмак, который некоторое время был Рукой императора и украл для восстания магию сиенцев.

Ложь, сдобренная правдой, поразила их. Зачем еще мог Рука императора подойти к ним и открыться, вместо того чтобы просто превратить их в пепел ударом боевой магии? Они без единого слова возражений провели меня внутрь.

Двор казарм гарнизона, где проходили тренировки, был выложен плиткой квадратами со стороной не более ста шагов. За ними плохо ухаживали, и на стыках проросла трава. На некоторых остались следы крови – возможно, здесь вели свой последний бой остатки гарнизона с силами Яростной-Волчицы. Или это следы пыток.

Дюжина уцелевших солдат гарнизона, связанных за пояса, локти и колени, сидели в ряд. Я быстро их оглядел, надеясь отыскать Иволгу, пока мой взгляд не остановился на шесте, вкопанном в землю в дальнем углу двора. Возле него стоял обнаженный молодой мужчина, его тело покрывали синяки, волосы промокли от дождя, сломанные пальцы почернели, конечности были вывернуты под неестественным углом. Он продолжал оставаться на ногах только из-за кандалов на запястьях.

Сначала я его не узнал – Иволга, которого я знал, полный сил и задора, готовый насладиться войной, не имел ничего общего со сломанным, изуродованным несчастным юношей. Но очень скоро у меня не осталось сомнений, что это он.

На меня внезапно обрушился ужас от насилия, которое я видел в последние два дня, в сочетании с недостатком сна и пищи. Я ощутил слабость, страх и абсурдное желание увидеть Доктора Шо, чьи лекарства помогли мне поправиться, и, возможно, вылечили бы Иволгу.

Он еще дышал, делая короткие, поверхностные вдохи, от которых подергивались губы и которые хрипами отзывались в легких. Судя по синякам, бо́льшая часть его ребер была сломана. Легкие, живот и внутренности могли быть пробиты осколками костей.

– Иволга, – прошептал я, взяв лицо друга двумя руками, надеясь, что его глаза откроются и я услышу его голос. – Это Ольха. Я здесь. Все будет хорошо.

Лишь его тяжелое дыхание, приглушенное шумом дождя, и позвякивание цепей, стали мне ответом.

– Иволга, скажи что-нибудь, – взмолился я, чувствуя, как меня охватывает отчаяние. – Открой глаза. Моргни, если тебе трудно говорить.

Никакой реакции. Если он и слышал мой голос, туман боли не давал ему реагировать.

Магия исцеления требует четкого направления. Если я использую ее, не зная, что именно хочу исправить, его тело – совсем слабое – испытает шок, как та певчая птичка, что умерла, когда я попытался ей помочь. Однако он мог умереть от полученных ранений до того, как я попробую исцелить раны, нанесенные ему Холодной-Лисицей. Я решил, что лучше что-то сделать, чтобы стабилизировать его, а потом вытащить отсюда, чтобы им занялся Рука-Вестник. Я потянулся к канону и положил руку Иволге на грудь.

– Значит, ты его знаешь.

Я вскочил на ноги и повернулся лицом к тому, кто заговорил, одновременно почувствовав волну магии. Темная оперенная тень пронеслась над моей головой, а в следующий момент я увидел Холодную-Лисицу, стоявшую на коленях возле Иволги, – она прижимала нож к его шее.

– Холодная-Лисица, – сказал я, пока мой разум искал какую-нибудь ложь, какой-то способ атаки, который заставит ее убрать нож от шеи Иволги. – Меня послала твоя мать. Она хотела, чтобы я позаботился…

– Нет, она тебя не посылала, – заявила Холодная-Лисица. – Она приказала, чтобы я или Горящая-Собака проследили за твоей комнатой. Я следовала за тобой от переулка. Я была… мне стало интересно, почему ты пробрался в Железный город, если не для того, чтобы убить мою мать.

Кончик ее ножа проколол кожу Иволги, и по его шее, по засохшей грязи, потекла свежая струйка крови. Я метнулся вперед, пытаясь взять себя под контроль. Мог ли я ударить ее в грудь копьем света, не задев Иволгу? Такое возможно – я видел, как Рука-Вестник проделывал и более сложные вещи при помощи боевой магии, – но страх остановил мою руку.

– Так кто он тебе? – спросила Холодная-Лисица. – Что в нем такого ценного, что ты рисковал жизнью, отказавшись от шанса убить печально известную Яростную-Волчицу, чтобы спасти его?

– Он сын губернатора, – сказал я.

Она покачала головой.

– Ты Рука императора, из чего следует, что ты представляешь большую ценность, чем он, пусть он и родился в хорошей семье. А потому, Глупый-Пес, – продолжала она, вонзив глубже нож в шею Иволги так, что кровь потекла сильнее, – будь честным.

Стон слетел с губ Иволги. Я вошел во второй канал, метнул молнию в землю, и плитки разлетелись