Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

Каждый свой вдох он крал у судьбы.

Тьма заволокла его глаза, и Люк опустил веки, пытаясь дышать, несмотря на тяжесть в груди.

Заставь сердце замедлить бег, уйми дрожь, залатай дыру в груди.

Люк не видел никакого смысла в поступке, который велела совершить кардинал. Пожар в рощах Сэндов оставит после себя руины. Девчонка уже потеряла так много. Теперь она потеряет еще и свой дом. И это Люк заберет его. Он даже не мог притворяться, будто это ее непокорность стала тому причиной, ведь правда заключалась в том, что, если бы Люк выполнил свою работу, у Сэнд не появилось бы возможности сопротивляться, даже если бы у нее имелось такое желание.

Он уставился на шипы, усеивавшие розовые плети. Кардинал была права. Иногда то, что люди любят, причиняет им боль. Шарлотта Сэнд любила Орден, но, сражаясь за него, она погибнет. Сжигать рощи жестоко, но, возможно, так Люк сумеет до нее достучаться. В этой игре она не сможет одержать победу.

Как бы сильно Люк ни желал, чтобы кардинал никогда не отдавала такого приказа, он был обязан жизнью этой женщине. Люк отправит отряд гвардейцев на юг с факелами, ибо то, что раньше было отчаяньем испуганного мальчишки, окрепло, превратившись в неоспоримую верность мужчины, который понимал ценность вторых шансов.

И кардинал не даст ему третьего.

22. Шарлотта

Боль пульсировала в ухе Шарлотты, когда сережка кардинала покачивалась, касаясь ее шеи. Она с трудом удерживала себя от того, чтобы не вырвать эту штуку из мочки, пока они шагали по катакомбам в сторону Пуант-де-Жют. Если это и правда символ их помилования, она не могла позволить себе избавиться от нее.

В тайном доме Уорт снял с себя перевязь с оружием и положил ее на кухонный стол. Шарлотта наполнила кофейник молотым зерном и водой и повесила его над огнем. К тому времени, как вода закипела, а кухня наполнилась потрясающим запахом, Поль и Рене присоединились к ним.

Лавина бедром привалился к кухонному столу, слушая, как Уорт рассказывает об их визите во дворец. Под конец ее Страж даже упомянул идиотское извинение Монтеня, и Рене с Полем уставились на Шарлотту со смесью удивления и любопытства. Она проигнорировала их и принялась собирать чашки, расставленные по гостиной.

– И она его не кастрировала, – сказал Уорт так, словно это был вполне приемлемый вариант.

– Люк де Монтень назвал тебя симпатичной? – воскликнул Рене, забрал у Шарлотты чашку и вытер ее полотенцем. И тут же стал оправдываться: – То есть я не имею в виду, что ты не симпатичная! Просто я всегда был уверен, что капитан может счесть что-то симпатичным, только если у этого есть очень острый клинок.

– Но у нее и правда есть клинок, – заметил Поль, хитро поигрывая бровями.

Шарлотта ударила Лавину по плечу, а Уорт усмехнулся.

– Я всегда считал, что ему слишком нравится боль, – сказал лавандовый Страж, – но смотреть на это даже мне было больно.

– Заткнись, – огрызнулась Шарлотта.

Поль ткнул Уорта носком сапога.

– Тебе захотелось ему врезать?

Уорт уклончиво что-то проворчал, и Поль обратил взгляд на Шарлотту.

– Когда ты будешь готова кастрировать Монтеня, я подержу его для тебя.

Шарлотта вознесла благодарность Старому Богу за существование такой беззаветной дружбы.

– Итак, – протянул Поль, почесав бороду, заплетенную в косу. – Кардинал поручила вам работу.

– Она поставила нам ультиматум, – отозвалась Шарлотта. – Либо мы очистим Олд-Пуант от древних призраков, либо будем вынуждены передать сердце Уорта.

Рене отмыл последние чашки, разлил по ним кофе, а затем присоединился к остальным за столом.

– Вы двое устроили отличный отвлекающий маневр, – сказал он. – Весь дворец собрался в тронном зале.

– Кроме красных мундиров, которые охраняют Башню Кардинала, – проворчал Поль. – Сердца Стражей держат в комнатах кардинала, и их не забрать без посторонней помощи.

Ракель Сен-Клер вошла в кухню через катакомбы, голубая коса короной венчала ее голову.

– Не будет необходимости красть их, если Пастор сделает то, чего хочет кардинал, – сказала она. Проходя мимо Шарлотты, она отвесила ей подзатыльник, от которого та не смогла увернуться. Сен-Клер мрачно улыбнулась. – Слишком медленно, идиотка.

Шарлотта в ответ сложила пальцы в грубом жесте.

– Сен-Клер все поняла правильно, – кивнул Уорт, его пальцы выбивали ритм на ободке фарфоровой чашки. – Кардинал сказала, что вернет сердца Стражей, если мы упокоим всех призраков, населяющих Олд-Пуант. Но нам придется покинуть Ниво.

– Если нас отправят в ссылку, мы вынуждены будем ослушаться приказа Петраса защищать принца, – напомнила Шарлотта.

– Принц потерял свое право на защиту в то мгновение, когда приказал распустить Орден, – мрачно отозвалась Сен-Клер.

– Не думаю, что у него был выбор, – сказал Уорт.

– Ты не доверяешь кардиналу, – предположил Поль, его глаза цвета осени сверкнули в свете огня.

– Мы не можем позволить себе не доверять ей, – возразила Сен-Клер. – Это единственный надежный способ вернуть все сердца. Потом мы сможем стряхнуть с наших сапог пыль этого города и начать жизнь заново где-нибудь в другом месте.

– Нет, – отрезал Уорт, и это короткое слово пронзило воздух кухни ледяным клинком. – Орден был создан не для того, чтобы спасать себя и служить собственным интересам. Мы останемся. Мы сразимся с тьмой и постараемся связаться с Артюсом. И неважно, сдержит ли кардинал свое слово касательно сердец или нет.

– Речь идет о наших братьях и сестрах.

Поль крепче сжал пальцами чашку, и Шарлотта отметила про себя, что стоит найти более крепкую посуду.

– Мы их не бросим, – пообещал Уорт. Нотка лаванды поплыла в сторону Лавины. – Но мы не можем ставить их жизни выше благополучия всего королевства. Помочь принцу – значит помочь Ниво.

Сен-Клер согласно махнула рукой, хотя выглядела она так, словно с куда большим удовольствием проткнула бы кому-нибудь живот своей рапирой. Взгляд женщины задержался на ухе Шарлотты.

– Намеки кардинала никогда не отличались утонченностью, – заметила она.

Шарлотта дотронулась до мочки уха: кровь засохла вокруг загнутого штифта сережки. Гранат был размером с горошину – больше, чем любой драгоценный камень, принадлежавший Шарлотте прежде. При других обстоятельствах она бы сочла украшение красивым. Поль наклонился через стол и нежно зажал мочку уха Шарлотты между большим и указательным пальцами. Сладкий аромат клена ударил ей в нос, и болезненная пульсация стихла. Шарлотта благодарно улыбнулась.

– Пока люди на нашей стороне, – сказал Уорт. – Мы должны удостовериться, что так будет продолжаться и дальше. Придворные и простые жители столицы должны знать, что мы явились, чтобы помочь. Значит, мы покажем нашу силу там, где им больше всего необходимо.

Уорт вышел в гостиную и принялся рыться по углам до тех пор, пока не отыскал лист бумаги и ручку. Он спешно нацарапал короткое послание и передал его Рене.

– Доставь это Мике Лебо, – попросил Страж.

– Что это? – спросила Шарлотта.

Улыбка Уорта вышла усталой, но полной озорства.

– Приглашение потренироваться с легендой.

* * *

Даже спустя целую ночь беспокойного сна Шарлотта все еще испытывала тревогу после встречи с кардиналом. Она полагалась на спокойствие своего Стража, когда они в открытую шли по улицам Тютёра. Никаких плащей. Никаких капюшонов. Просто Шарлотта и Пастор – рапира в ножнах у нее на поясе и шест у него за спиной – как будто отправляются на службу. Было еще рано, но на улицах уже толкалось много прохожих, гул их любопытных разговоров несся вслед Шарлотте и ее Стражу. Но все осталось позади, когда перед ними возникла тренировочная площадка, расположенная на другом конце дворцовой площади.

Стражи взглянули на гранатовую серьгу у нее в ухе и пропустили их без лишних вопросов. Лязг стали и хрипы солдат доносились до них сквозь утренний туман. Тяжелые дубовые доски огораживали тренировочное поле, расположенное между Казарменной башней и восточной стеной дворца. Порыв свежего воздуха растрепал волосы Шарлотты, выбив пряди из ее косы, когда они с Уортом вскарабкались по скрипучей лестнице на зрительскую площадку, расположенную в тридцати футах над тренировочной.

На долю секунды