Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс

Принц Артюс неловко заерзал, но Уорт нарочито медленно оглядел голубой ковер под своими ногами, а затем потолок, со стропил которого свисали знамена рода Тристен.

– Забавно, – невозмутимо произнес Страж, – учитывая, что этот цвет по-прежнему наполняет эти стены.

Возможно, личные гвардейцы принца облачены в красный цвет Безмолвных Богов, но ярко-синий цвет дома Тристен все еще доминировал.

На глазах Артюса выступили радостные слезы, а губы изогнулись в прекрасной озорной улыбке. Шепот придворных стих, и Шарлотта могла поклясться, что воздух в помещении внезапно загустел. Она смотрела на принца, и в ней зрела уверенность, что идея распустить Орден принадлежала вовсе не ему. На самом деле, казалось, он чрезвычайно счастлив, что Шарлотта и Уорт здесь.

Кардинал перегнулась через пространство, разделявшее два трона, и рукой в перчатке похлопала принца по плечу. Свет в глазах Артюса мгновенно погас. Шарлотта видела, как Марта поступала точно так же, когда горячий нрав ее брата грозил вырваться из-под контроля, – этот жест призывал к спокойствию.

Неудивительно, что дела у Ордена шли плохо. В отсутствие истинного правителя на троне другие существа отрастили когти, чтобы побороться за место при дворе. Даже если идея о роспуске Ордена принадлежала не принцу, кардинал достаточно легко получила то, чего хотела.

– Указ остается в силе, – произнесла Лоррен Непорочная. – Сердце Пастора будет передано короне.

Что бы женщина ни желала услышать в ответ на свое заявление, она вряд ли ожидала получить бурю негодования, эхом прокатившуюся по тронному залу, когда гневные выкрики придворных наполнили воздух.

Артюс поднял руку и заговорил, перекрикивая гул голосов:

– В словах моих подданных есть здравое зерно. Глупо отправлять на пенсию единственного, кто достаточно силен для того, чтобы легко упокоить этих старых призраков. Не это ли произошло сегодня утром?

Брови Артюса вопросительно изогнулись, когда он перевел взгляд на члена Гильдии Упокоения, который смотрел на Шарлотту и Уорта со смесью недоверия и надежды.

Гильдии Упокоения требовалась помощь Пастора, но в данный момент они, как и все остальные, оценивали его и его новую напарницу.

– Так и есть, ваше высочество, – сказал Рольф. – Пастор без труда закончил то, что не вышло у меня.

Мика откашлялся и заговорил впервые с тех пор, как Шарлотта и Уорт вошли в зал:

– Получается, Пастор справился с тем, чего вам так и не удалось достигнуть, ваше высокопреосвященство.

– Точно, точно! – выкрикнул кто-то в толпе.

Капитан Монтень выглядел так, словно сражался с желанием немедленно вышвырнуть Мику из тронного зала. Но здесь он был всего лишь стражником без реальной власти. Лоррен Непорочная улыбнулась придворным и повернулась к Стражу Шарлотты. Казалось, она не могла оторвать взгляд от его груди.

– Леди Сэнд, – произнесла она. – Ходят слухи, что ваша способность упокоевать призраков уступает в силе только умениям вашего Стража. С его поддержкой у вас двоих не должно возникнуть проблем с тем, чтобы очистить город.

Кардинал встала и медленно спустилась по лестнице, ведущей на помост, покачивая бедрами в такт каждому шагу. Уорт нерушимой скалой стоял бок о бок с Шарлоттой, и она проигнорировала желание отступить, когда кардинал остановилась перед ними. Женщина подняла руку, затянутую в перчатку, вынула из уха одну из своих сережек и продемонстрировала ее придворным. Украшение было изготовлено из граната грушевидной огранки, столь же красного, как мундир Монтеня. Или как тяжелая капля крови.

– Этот дар символизирует мое доверие, – голос кардинала звоном разнесся по тронному залу. – Даже несмотря на нарушенный указ передать сердце Пастора, леди Шарлотте даруется временное помилование, в течение которого она и ее Страж истребят всех призраков в Олд-Пуанте, чтобы доказать свою верность.

Собравшиеся ответили на объявление кардинала аплодисментами. Шарлотта протянула руку, чтобы взять сережку, но кардинал шагнула ближе и заправила выбившийся из косы локон ей за ухо. Уорт подался вперед за долю секунды до того, как кардинал схватила Шарлотту за мочку уха и проткнула ее плоть изогнутым штифтом. Шарлотта прикусила язык от внезапного потрясения, и ее рот наполнился металлическим привкусом. В ее ухе вспыхнул жар, но Шарлотта не дрогнула, когда кардинал схватила ее за подбородок.

– Эта серьга – знак нашей сделки, – сказала она. – Если вынешь ее, я немедленно отдам приказ арестовать тебя по обвинению в измене. Докажешь свою полезность, и тогда я, возможно, позволю сердцам Стражей, которые находятся у меня на хранении, по-настоящему уйти на покой – они смогут проснуться, но за пределами Ниво.

Она взяла Шарлотту за локоть, провожая ее и Уорта к дверям. Улыбка женщины казалась искренней, когда она склонилась к уху Шарлотты, но ее слова были пропитаны ядом:

– Если вы не справитесь, леди Сэнд, я не только заберу сердце Пастора. Я лично удостоверюсь, что он никогда не окажется даже близко к стогу сена. Он вечность проведет в ларце.

Шарлотта смотрела прямо перед собой, вдыхая аромат лаванды Уорта, чтобы сдержаться и не врезать Лоррен Непорочной по идеальному лицу. Выдернув локоть из хватки кардинала, Шарлотта вместе со своим Стражем направилась к высоким дверям тронного зала. Уорт окинул кардинала взглядом, начиная с лица и до самых кончиков красных туфель.

– Не вся темнота исходит от призраков, ваше высокопреосвященство, – сказал он, и его голос разнесся по всему залу.

– Забавно, – отозвалась кардинал, вздернув кончик длинного, тонкого носа и обратив взгляд на Шарлотту. – Я как раз собиралась сказать то же самое.

Шарлотта спускалась ко входу во дворец, ее зубы были сжаты до боли, а мышцы напряжены от бурлящей внутри ярости. Она открыла рот, но Уорт вскинул руку:

– Ради Старого Бога, Шарлотта, не здесь.

Когда они достигли середины лестницы тысячи ступеней, по мрамору позади них застучали шаги. Шарлотта и Уорт одновременно потянулись к клинкам. Когда капитан Монтень поравнялся с ними, Шарлотта нехотя отпустила рукоять кинжала.

– Шарлотта, – произнес Пастор. – У тебя случайно нет с собой ивовой коры? Капитан выглядит так, словно его мучает нестерпимая головная боль.

Шарлотта заметила, как челюсть Монтеня едва заметно дрогнула, прежде чем он улыбнулся.

– Не так много отделяет вас от петли, – сказал он. – На вашем месте я бы попытался вести себя вежливо.

Его взгляд метнулся к гранатовой сережке, что болталась в зудящем ухе Шарлотты, и она проглотила слова, которые так сильно хотела бросить ему в лицо.

– Ты уже нашел рапиру моего отца?

Вместо ответа Монтень шагнул ближе, так, словно его следующие слова предназначались ей одной. На лице капитана, казалось, отразилось раскаянье, но Шарлотта только что видела, как кардинал сперва перед всем королевским двором изображала из себя великодушную правительницу, а потом сыпала угрозами, не прекращая улыбаться.

– Леди Сэнд, – произнес Монтень. – Я должен извиниться за прошлую ночь.

Аромат шалфея на его коже и мяты – в его дыхании. Шарлотта хотела отстраниться, но они все еще находились на лестнице, и она отказывалась спускаться на ступень вниз, чтобы позволить ему возвышаться над собой больше, чем сейчас.

– Извиниться? – переспросила она, заинтригованная бурей эмоций, которые, казалось, сражались друг с другом у него внутри.

– Когда ты сделала замечание о мятных листьях, мой ответ был… неприличным. Прошу, прости меня.

– Простить тебя? – Шарлотта подалась ему навстречу, вскинув подбородок так, что он почти касался красной кожи его мундира. – За то, что ты назвал меня симпатичной?

С губ ее Стража сорвалось недоверчивое кряхтение, и Монтень прищурился.

– Не стоит заставлять нас обоих вновь переживать это мгновение. – Он откашлялся. – Я надеюсь, это недоразумение забыто.

Бросив на Уорта прохладный взгляд, капитан пошел в обратном направлении, его сапоги на ступенях отбивали четкий ритм.

Ярость разгоралась в ней, а румянец жег щеки, пока Шарлотта почти бегом спускалась по лестнице. Темнота грозила полностью застлать ей зрение, но Шарлотта сдерживала ее. Они с Уортом легко влились в толпу прохожих на дворцовой площади и направились к главным воротам, но Уорт вдруг сбился с шага. Шарлотта заметила на королевском балконе