Будет день - И. А. Намор

– не есть единое целое ни в плане экономическом, ни политическом, ни даже культурном, и «восстановить историческую справедливость». Воссоединить разделенный народ по мифическому принципу «зова крови». Это слишком простой и легковесный подход. Вместе с Судетами Чехословакия теряет самый промышленно развитый район. Кто же его приобретет? Ответ не имеет иных вариантов: Германия. Австрийское руководство, при всей видимой решимости противостоять политике Праги и нарочитой античешской риторике, не имеет ни сил, ни воли для проведения активной внешней политики. После прихода к власти Адольфа Гитлера германское государство получило новый импульс в развитии. Начало постепенно преодолевать последствия мирового экономического кризиса. Вместе с тем явно стала заметна политика по ремилитаризации нового немецкого рейха. Присвоив себе Судетский район с его предприятиями, Гитлер расширит базу для дальнейшего наращивания мускулов.

«Интересно, кому придется испытать на себе силу обновленной Германии? Об этом мы, несомненно, узнаем через несколько лет».

Степан перечитал последнюю фразу и удовлетворенно кивнул. Получилось совсем неплохо. Ну а дальше? Дальше-то как раз ясно.

Задумаемся еще над одним вопросом – как быть с системой международных отношений в Европе? Системой, сформировавшейся – заметим – после Великой войны, на основе Версальских и иных близких по времени соглашений. Распад Чехословакии приведет к неизбежной ревизии основополагающих статей этих договоров. Границы перестанут быть священными. На примере той же несчастной Чехословакии можно разглядеть, что соседствующие с ней государства, кроме уже упомянутых выше, не прочь отхватить по кусочку от полумертвого, в перспективе, тела. Польша округлится за счет Тешинской Силезии. На Карпатские районы давно уже поглядывает Венгрия. И это будет дурным примером, даже явно интерпретируемым сигналом для тех, кто спит и видит, как бы избавиться от версальских ограничений и пересмотреть европейские границы.

«Все, хватит, – мысли Степана, как и логические построения черновика его статьи, стали ходить по кругу, – еще немного и, загнавшись, понесу пургу. И результат будет точно, как во сне. Собьют на взлете. Все равно чего-то не хватает. Например, о договорных обязательствах Франции и Союза по отношению к чехам. Угу, а еще о невозможности их адекватной реализации из-за отсутствия общих границ. О, а это хорошая мысль! Этим и закончим. Завтра к вечеру допишу и вышлю в редакцию из почтового отделения в Питлорхи, а потом можно будет немного отдохнуть. Тем более что Ольгин материал по Балканам требует лишь минимальной стилистической обработки, не считая собственно перевода на английский».

Подумав об Ольге, Степан неожиданно для себя заволновался.

«Не женщина, а мечта подростка в пубертатный период. Сексуальная до умопомрачения, внешне слегка вульгарная и самую малость развратная – „медовая ловушка“ в чистом виде. А ведь меня к ней тянет. Безнадежно, – с учетом ее отношений с Олегом, – я бы сказал даже болезненно безнадежно. Да… что самое страшное, она умна настолько же, насколько красива. И сознательно этим пользуется. Так что, пожалуй, нет у меня никакой зависти к Ицковичу. Это все равно, что желать модель из эротического журнала, внезапно оказавшуюся соседкой по лестничной клетке, и ревновать ее к партнерам по съемкам. Детство в чистом виде.

А о Жаннет, значит, вспоминать не будем? Конечно, воспользовался пьяной комсомолкой, как хотел, и забыл об этом легком приключении. Разложенец буржуазный! А что еще мне было делать? Она вся извелась по белокурой бестии – душке Себастьяну и… В общем если бы не я – глупостей бы наделала, как пить дать. Дружеский секс, своего рода психотерапия и ничего больше. Хотя я бы повторил – и не один раз…»

Мысли о красавице Кисси и ночи с Жаннет внезапно вызвали тянущее ощущение внизу живота – полузабытого в прежней жизни предвестника эрекции. Захотелось бросить все и, забыв, который час, отбросив усталость и условности, позвонить Мардж. Но, к счастью, в поместье просто не было телефона.

«Что, козел похотливый, – даже озлобленность на себя вышла у Степана в этот момент какой-то усталой и неубедительной, – дорвался до баб, как Витя с Олегом до бухла? Скорую сексуальную помощь себе нашел? Баронессы не дают, комсомолки далеко, так на гувернантках отрываешься? Пользуешься тем, что девочка на тебя запала? Впрочем, здоровый секс по обоюдному согласию раз в неделю еще никому не повредил. Отнесем это к терапевтическим процедурам».

Проблема, однако, в том, что Мардж находилась сейчас в Лондоне, а он… Он даже не в Эдинбурге, он черт знает где, на берегу одного из богом забытых шотландских озер. Но ему здесь, как ни странно, хорошо. Даже очень хорошо.

Матвеев выглянул в окно. В редких разрывах низких серых облаков проглядывали… нет, не кусочки синего неба, а другие облака, светлее по оттенку и плывущие выше. Солнце пряталось где-то совсем высоко. И куда, спрашивается, исчезли голубые небеса полудня? Хмурый северный день клонился к закату. А не очень-то и далеко отсюда – если смотреть по прямой – за морем и горными кряжами Западной Европы, на юго-востоке, пробивались первые, еще достаточно робкие ростки новой войны. Но и это и все происходящее за окном уже через несколько минут Степана не беспокоило. Он буквально «вырубился» прямо за столом, привалившись спиной к стене и уронив голову на грудь. В пепельнице дотлевала, черт знает какая по счету, сигарета, а в чашке подернулся маслянистой пленкой недопитый кофе, сваренный уже безо всяких изысков. Организм, подстегиваемый никотином и кофеином, не выдержал такого издевательства и выдал парадоксальную реакцию – Матвеев просто уснул. На этот раз без сновидений.

2. Баронесса Кайзерина Альбедиль-Николова, Вена, март 1935 года

Ну, разумеется, ни в какую Швейцарию она не поехала. Что ей там, в этой Швейцарии, делать? Что потеряла она в унылом Цюрихе и похожей на ломбард Женеве? Ровным счетом ничего. Однако, если ты лиса, а Кайзерина Кински никем другим просто и быть не могла, то «взмахнуть пушистым хвостом», заметая следы и отводя глаза, – и не в труд вовсе, а в удовольствие. Вот и взмахнула – «А-а-а… Я уезжаю, Но скоро вернусь!» – а сама прямо из Парижа отправилась в Вену, разослав в Цюрих, Женеву и Стамбул короткие телеграммы самого невинного содержания, да медленно ползущие через континент письма с более подробным изложением тех же обстоятельств. А обстоятельства эти были самые прозаические: миссия полковника Левчева в Берлин (опять деньги на оружие клянчить), да объявление очередного «лота» под названием «легкий танк ''Skoda'' LT vz.35 и другие сопутствующие товары от фирмы производителя…» По некоторым прикидкам секреты фирм-производителей – «Шкода» и «Чешска Зброевка», включавшие техническую документацию на ручные пулеметы CZ vz.26, девятимиллиметровую «Чешску Зброевку» и