Прикладная рунология - Дайре Грей

— Это мой дом! — рыкнул герцог, вставая из-за стола.

Кузен лишь тряхнул головой и поспешил к двери, от которой еще не успел отойти. Из кабинета он выскочил уже в следующую секунду, а Герхарду пришлось обойти стол.

Когда он появился в приемной, воздух уже трещал от магии света, которой Юстас прицельно выбил оружие из рук преступника, а теперь схватился с ним в рукопашной. Хозяин дома отметил два сцепившихся тела мельком. Все его внимание было сосредоточено на лежащем на полу секретаре.

Она упала за стол. Сжалась в комочек, явно пытаясь спрятаться. И непонятно, ранена или нет. Разделявшее их расстояние герцог преодолел в два шага, чувствуя, как проявляется из теней Окум. Полог Тьмы накрыл его тело плотной защитой, а руки сомкнулись на плечах девушки.

Герхард перевернул ее на спину, опасаясь увидеть кровь на светлой блузке, но вместо этого столкнулся со взглядом, полным облегчения:

— Слава элементалям, вы услышали!

— Вы в порядке? — на всякий случай уточнил герцог, не спеша верить в лучшее.

— Да, я упала раньше, чем он выстрелил. Пуля попала в стену.

Он обернулся, убеждаясь в правоте Сабины, и только теперь позволил себе выдохнуть. Жива. Цела и невредима.

— Герхард, ты в порядке⁈

— Все хорошо.

С пола они поднялись уже вместе, правда фройляйн Ланге сразу же поспешила присесть в кресло. Выглядела она бледнее обычного, а пальцы, которыми вцепилась в подлокотники, заметно дрожали.

Юстас успешно скрутил нападавшего, связав ему руки его же ремнем. В приемную успели ворваться лакеи и дворецкий, в коридоре толпились остальные слуги. Происшествие закончилось, не успев толком начаться, но все могло быть куда хуже.

— Я же говорил: проходной двор, — резюмировал герцог, предвкушая продолжение дня.

Через два с половиной часа Сабина самозабвенно рыдала, сидя в гостиной перед полицейским. Ее не успокаивали ни чай, ни алкоголь, щедро в него добавленный, ни платки, не успевающие высыхать от потока слез, ни даже вежливое сочувствие, которое пытался проявить герр Майер.

— Ужасно! Просто ужасно! Этот пистолет! О…

— Потрясающе… — восхищенно протянул Юстас, стоя рядом с Герхардом на другом конце гостиной. — И так натурально выглядит.

— Что именно? — уточнил герцог, хмурясь и не зная, как еще успокоить девушку.

— Элементали! Неужели ты не видишь? — кузен понизил голос, чтобы не привлекать внимание следователя, хотя за редкими восклицаниями Сабины, громкими сморканиями и подвываниями услышать их было сложно. — Она же над ним издевается!

— Второй раз! Второй раз за неполный месяц! — горестно воскликнула несчастная секретарь, и Герхард ощутил укол совести. Все же под ударом она оказывалась именно из-за него.

— Не все столь талантливы, как ты, — буркнул он, поражаясь, как вышло так, что они стоят рядом и разговаривают.

— О, твоя фройляйн намного талантливее меня! Так виртуозно трепать нервы у меня не выходит. Как думаешь, если попросить, она даст мне пару уроков по вызыванию подобного водопада?

Герхард укоризненно взглянул на кузена, отмечая, что тот пусть и улыбается, но все же серьезен. Затем пригляделся к Сабине. Она как раз убрала очередной платок от лица и взглянула на изнывающего от скуки следователя поверх него. И взгляд, которым она его наградила, имел мало общего с запуганной жертвой. Неужели, Юстас прав?

— Герхард-Герхард, я надеялся, что та история научит тебя лучше разбираться в людях, но ты по-прежнему не видишь ничего дальше своего носа…

Зря он это сказал. В памяти сразу же всплыло лицо Селины. Узкое, с пухлыми губами и большими голубыми глазами. Ее смех, звучащий колокольчиком. И робкие, сбивчивые извинения. Объяснения, что она никак не сможет ответить на его чувства согласием. Тихий лепет. А затем ее встреча с Юстасом, подсмотренная через кусты. Не слишком прилично следить за юной фройляйн, но тогда он был не в себе. Да и потом тоже…

Самая страшная боль от предательства, как говорил Кристиан. Никто не может ранить сильнее близких. Тогда ему казалось, что его предали сразу двое. И никакие слова кузена, объяснения и прочее просто не доходили до разума. Спустя годы все видится иначе.

— Она не врет мне, — холодно отрезал Герхард. — И этого достаточно. А все остальное меня не касается.

Герр Майер как раз дошел до той кондиции, когда сил уже не остается.

— Довольно! — следователь поднялся и взглянул на Сабину сверху вниз, та поспешила спрятать лицо в платке. И, пожалуй, это выглядело чуточку наиграно. Раньше он бы не заметил. Вообще не обратил внимание. Играла она действительно хорошо. — Я понял, что вы ничего не знаете и не понимаете.

Мужчина обернулся к ним, нахмурился, осознавая, что показания уже запротоколированы и смысла задерживаться в доме нет.

— Доброй ночи, Ваша Светлость, — попытался откланяться он, но Герхард не собирался отпускать его без объяснений.

— Не так быстро, герр Майер. Не желаете ли объяснить, что здесь происходит? Как пострадавшая сторона я имею право знать подробности следствия.

Следователь поморщился в ответ, что лучше всяких слов подтверждало права герцога, затем коротко поинтересовался:

— И что же вы хотите знать?

Всхлипы и завывания Сабины стали заметно тише, что едва не заставило Герхарда улыбнуться. Что ж, объяснения лишними не будут.

— Кто этот человек и что ему понадобилось в моем доме? На грабителя он не похож, на наемника тем более. Слуги сказали, что он прибыл вместе с поставщиками продуктов, а потом, пока шел учет, прошел в другие комнаты. Он здесь не в первый раз, успел примелькаться. И самое главное, он похож именно на того, за кого себя выдает. На разносчика. С чего вдруг ему желать мне смерти?

А именно о смерти вопил этот человек, когда пришел в себя после общения с Юстасом. Что-то там о возмездии и прочей чепухе, в которую герцог не стал вникать.

— Он — фанатик, — неохотно ответил Майер. — Адепт веры в Единого Бога, распространенной на востоке.

— Какое отношение религия имеет ко мне?

— В основа учения утверждается, что любая магия не угодна Богу, — неожиданно пояснил Юстас. — На востоке еще пару веков назад обладающих даром убивали. А элементалей считают порождениями демонов. И в последние годы настроения там становятся все более радикальными.

— То есть меня хотели убить, потому что я — маг?

Пожалуй из всех возможных причин его