Далекое лето - Ся Цзя

подавальщика, которые только что дремали за прилавком, куда-то исчезли. За окном в ночи едва угадывались одна или две тени, беззвучно стоящие на углу. Кажется, всё это время за мной вели слежку, а я даже не подозревала об этом. Ну ещё бы, с моей-то неисправимой тугодумностью.

Дядя Линь придвинул к себе пепельницу и закурил, точь-в-точь как это обычно делают в фильмах полицейские. Опустив голову, я молчала, обеими руками вцепившись под столом в края юбки.

– Когда вернулась?

– Вчера только приехала.

– Так. С родителями увидеться?

– Они пару лет назад переехали в город, здесь уже не живут.

– А ты… зачем тогда вернулась?

Я поняла, к чему он клонит, и решила поддерживать разговор, не форсируя события. В голове мгновенно закрутились факты и выдумки, они складывались, распределялись, отсеивались, выстраивались заново.

– Да я просто… решила вернуться посмотреть…

– И всё?

– Ммм, ну да.

Дядя Линь молчал целую вечность. Кольца сигаретного дыма вились друг за другом и уплывали вверх.

– Ты ведь не одна вернулась, правда? – внезапно спросил он.

– Я…

– Ты вернулась с одним человеком.

Он решительно кивнул, достал из кармана фотографию и эффектным движением хлопнул ею по столу прямо передо мной. Я посмотрела вниз и наткнулась на свет холодных звёзд, исходивший из твоих глаз. В груди как будто забила барабанная дробь.

– Он кто?

Я впала в ступор.

– Кто это?

– Мы… однокурсники… – промямлила я. – Его семья тоже отсюда, мы встретились на дороге…

– Когда?

– Позавчера.

– Раньше не общались?

– Нет. Он уехал за границу сразу после университета, мы много лет не виделись.

– Значит, ты… – Его голос на мгновение стал хриплым, но потом он сказал: – Вы, похоже, очень близки.

Мои щеки вспыхнули, и я чувствовала, что могу расплавиться и растечься по полу.

– Он… мой первый парень… – произнесла я тихо. – Мы встречались в университете, но скоро расстались. Тогда молодые были, неопытные.

Дядя Линь слегка кивнул. У тебя было столько девушек в университете, что он, понятное дело, не стал бы проверять их всех.

– Значит, он вернулся, и вы встретились на дороге?

– Да. – Я медленно подняла взгляд. – Он… что-то случилось?

Дядя Линь долго молчал, потушив окурок.

– Вообще-то, это не должно было тебя касаться, но в данной ситуации понадобится твоё участие. Сяо Мань, ты росла у меня на глазах, и я не хочу тебя обманывать, но и другим не позволю тебя обманывать.

Затем он рассказал мне о том, что случилось с тобой за эти годы.

На четвёртом курсе, в том самом мае, ты ночью ехал по второму пекинскому кольцу, разогнался и сбил пешехода, переходившего через дорогу. Он погиб на месте, и экспертиза показала, что скорость автомобиля в момент наезда превышала двести пятьдесят километров в час.

Может быть, твоя вина могла бы быть признана частичной, ведь тот пешеход оказался пьян, но превышение скорости было налицо, потому что тело погибшего выглядело просто ужасно. Никто не знал, что ты делал той ночью, испытывал ли угрызения совести, думал ли о чистосердечном признании. Но тебя, скорее всего, больше пугала перспектива провести остаток жизни в тюрьме – это было бы хуже смерти. В итоге ты сбежал. На твоё счастье, поблизости не было свидетелей. Лишь на следующее утро, когда проезжала уборочная машина, полиции стало известно о происшествии.

Следствию пришлось попотеть, чтобы найти виновника этого страшного инцидента. О ходе расследования много писали в новостях. Круг подозреваемых постепенно сужался, и в него попали подростки, уже отличившиеся участием в уличных гонках, почти все из богатых и влиятельных семей. Тебя рано или поздно вычислили бы – надо было только проследить покупку каждого дорогого спорткара, отследить поездки и, в конечном итоге, выйти на автомобиль, сбивший пешехода. Но расследование шло с большими трудностями, и ты воспользовался моментом, чтобы оформить документы на выезд за границу. У тебя уже имелось приглашение от престижного университета, всё получилось лучше не придумаешь, никто ни о чём не подозревал.

Что касается твоей жизни за границей, это другая история, и дядя Линь об этом не рассказывал. Зато я кое-что знала. У тебя была страничка в соцсети с ником lonely whale – «одинокий кит». Когда я первый раз её увидела, интуиция подсказала, что это ты. Ты редко выкладывал свои фотографии, в основном делился снимками природы и еды, время от времени рассказывал о мелочах жизни. Сколько бесчисленных ночей я просидела за компьютером, собирая кусочки информации о тебе из этих отдельных фраз и замечаний. Именно тогда я почувствовала приближение какой-то опасности. Твоя жизнь за границей не была такой простой, какой казалась на первый взгляд, хотя детали мне и не были известны. Я могла только догадываться, что все существующие правила и ограничения казались тебе какими-нибудь мелкими речушками, через которые ты мог легко перескочить. Ещё в тот вечер, когда я вышла с радиостанции и увидела, как ты запрыгнул в ту новенькую спортивную машину, мне следовало насторожиться. Разве ты мог позволить себе такую машину, когда твоя мама подрабатывала игрой на фортепиано?

Но только когда я обнаружила пистолет – холодный и тяжёлый, спрятанный под матрасом, – все мои подозрения подтвердились.

Какой же я была глупой, видя только твоё ослепительное сияние и не замечая у тебя за спиной чёрную-пречёрную тень.

А той ночью ты написал в статусе о том, что решил сгонять в родной город. Всего несколько слов, и вся история приняла иной оборот. Я выключила компьютер, с твёрдой решимостью собрала вещи, взяла отпуск, устроила кошек и собак на передержку, отрезала длинные волосы, сняла деньги в банке, арендовала машину и, на рассвете, одна, сидя на крыше, надела наушники и нажала на кнопку ускорения, увеличив свой темп.

Как мотылёк, летящий на огонь, я была готова рискнуть жизнью ради встречи с тобой.

Голова кружилась, в ушах звенело, дыхание зашлось, слёзы капали на стол.

Дядя Линь вздохнул и протянул мне салфетку.

– Назад пути нет. Мы всю ночь готовились, нам нужно поймать его здесь. Мы медлили, потому что боялись, что он возьмёт тебя в заложники. Посиди тут, здесь ты под защитой, не бойся.

Я стиснула зубы и выпрямила спину. Но успокоиться не получалось, стоны вырывались откуда-то из самой глубины меня. Та обиженная девочка, всегда плачущая в одиночестве. У тебя никогда не было случая увидеть её слезы.

– Не плачь, будь умницей, – мягко сказал дядя Линь, похлопывая меня по плечу.

Но я только сильнее разрыдалась.

Вдруг зазвучала музыка. «Канон» для скрипки и фортепиано. Мелодия звонка у меня на мобильнике.

Я