Это кто переродился? Книга 4 - Сириус Дрейк

— Конечно, нет бабушка. Мы должны быть благодарны нашим предкам за…

Вдруг за столом послышался громкий зевок. Захлопнув рот, Орлов покраснел. На него тут же зашикала Державина, а баронесса осуждающе покачала пальцем.

— Нет, нет, нет, молодые люди! Вам нужно жить своим умом, это правда, но только если вы будете готовы в любой день взять оружие в руки. Ибо иначе, все это богатство ничего не стоят.

В двери снова появилась горничная. Поймав взгляд баронессы, она отрицательно покачала головой.

— Зараза… — вздохнула Амалия Тимофеевна. — Ну в кого он такой? В кого⁈ В моего сына? Но тот по молодости был боец, это потом…

И она повернулась ко мне.

— Вот вы, сир Обухов. Вы заслужили право быть рыцарем не обманом и не хитростью, как мой Сема. И это в… сколько вам?

Я задумался. А и правда, сколько Ивану лет?

— Девятнадцать, — сказал я первое, что пришло в голову. Кажется, именно в этом возрасте люди еще не совсем мелкие, но и еще не старики. Этот ответ удовлетворил баронессу.

— Скажите, в чем ваш секрет?

И снова пришлось задуматься. Ну не говорить же ей правду?

Я покосился на портрет. Улыбнулся.

Было бы очень заманчиво, однако нет. Узнай она правду, думаю, тут же примется целовать мне руки, и мне это даже польстит, однако… Нет, старое сердце этой дамы просто не выдержит такого счастья.

— Я просто привык брать все сам, — сказал я. — Не рассчитывать ни на род, ни на привилегии, ни на хитрость. Только на меч.

А еще на Взгляд, но нет, об этом мы умолчим.

Глаза баронессы сова блеснули.

— Хорошо сказано. А эти молодые люди? Кажется, вы тренируете их для какой-то цели?

Поглядев на учеников, я кивнул.

— Мне дана задача сделать из них сильнейших магов. Пока получается не шатко, не валко, но в последствии…

— А почему вы не хотите взять Семена? Почему взяли этих молодых людей⁈ — и баронесса кивнула на остальных. — Потому что он слаб, капризен, лжив и несносен, а они нет?

Я задержал взгляд на Державиной, а она только фыркнула в ответ. Орлов при этом как мог пытался подавить зевок, да и остальных явно вот-вот грозился унести сон, но они из вежливости не покидали своих мест. Рэд, кстати, тоже зевал во всю свою зубастую пасть.

Единственный, кто сидел с абсолютно ровной спиной, была Агата. На бабушку она смотрела как-то странно — словно искоса. Торт же стоял перед ней не тронутым. Она пила одну воду, а еще то и дело поглядывала на часы.

И при этом ее лицо. Никак не мог вспомнить…

— Нет… не в этом дело, — ответил я на вопрос баронессы… — Тут нужны… особые способности.

— Физически Семен не так слаб, как кажется. Он, конечно, слаб, но…

И Амалия Тимофеевна откинулась на стул. На ней лица не было.

— Ладно, забудьте, Иван Петрович. Не обращайте внимания. Просто я… — и она часто заморгала, борясь с подступающими слезами. — Это я виновата. Нельзя было мне отпускать его в город. Там из него сделали то, чем он является. Просто очередной глупый мажорчик…

Всхлипнув, она ненадолго замолчала.

Я не привык жалеть людей, но отчего-то мне было ее жаль. Все же она пытается сделать своего внука сильным, чтобы это ничтожество не позорило их род каждым своим шагом и действием, но увы…

Позорин куда сильнее Зорина. Может, мне все же заняться им?..

Я хмыкнул. Еще чего не хватало. Если родная бабушка не может вбить в его тупую голову очевидное, то я тем более.

Остальные, казалось, вообще нас не слушают — все терли глаза, зевали во весь рот, уже не стесняясь, и изо всех сил старались не заснуть. Увы, тщетно, ибо головы клонились все ниже.

Зорина же придвинулась поближе ко мне. Она все больше пьянела, и ее глаза блестели как два изумруда. Сережки оказались совсем близко, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не сорвать их у нее с мочек.

— Скажу откровенно, Иван Петрович, иногда я очень жалею, что Олаф убил Его. Нет, вру! — и она принялись шептать: — Я никогда не понимала, как такое вообще стало возможным, учитывая, насколько могущественным было это существо. Вот так взять и… покинуть нас.

Я вздохнул. Нет, эту правду ей точно знать не следует. Она умрет вместе со мной.

— Вы хотели бы, чтобы Он вернулся?

— А вы нет⁈ — и баронесса кивнула на учеников. которые едва сдерживались, чтобы не рухнуть в остатки торта лицом. — Скажите, что мы приобрели без него? Магию⁈ Ха! Она сделала людей только слабее, физически, морально да и интеллектуально с ней мы деградируем. И доказательство перед вами!

Она указала на «учеников».

— Пусть вы их готовите к борьбе с Изнанкой, но ясно же, что они не бойцы. Не воины и не аристократы с той точки зрения, с какой я еще помню старую гвардию. Мы были не просто богатыми наглецами, вооруженными Даром и шпагой, а теми, кто воевал за совесть и рисковал жизнью ради покоя Королевства. Наши предки вовсе привыкли решать вопросы руками, а не какими-то фокусами.

И она принялась вспоминать «славные» деньки. Даже своего любимого Эдуарда описала чуть ли не богатырем, который был готов умереть в схватке с бандитами, но не отдать свой обоз.

Мне ужасно хотелось заметить, что все это, мягко говоря, далеко от истины, ибо похоже, ее дедушка был лютый враль. Почти как Позорин, только его ложь, похоже, была иного рода.

Он, наверное, искренне хотел стать больше, чем он был со всем этим селедочным обозом. К тому же, рассказы о славных деяниях предков, явно распаляли в баронессе лучшие ее качества. Вели ее всю жизнь.

Я дал ей закончить.

— Увы, те дни давно позади… В Королевстве больше не осталось рыцарей…

Я хотел было рассмеяться, однако решил сдержаться. Ей, похоже, эти клоуны страшно нравились, да и какие-то полезные функции они выполняли. Не только лазали в мою Башню, но, похоже, реально кого-то защищали.

— А теперь, — сказала она, — нет ни рыцарей, ни Его.

— А как же Инквизиция?

На это она отмахнулась.

— От них больше вреда, чем пользы. Что могут эти наглые псы? Запугать кучку разжиревших аристократов и закрыть пару никчемных порталов? Если Изнанка решил обрушиться на нас изо всех сил, никакая Инквизиция не устоит. Нет, без рыцарей нам…

Плюх! — и мы все повернулись к Орлову. Он лежал лицом в