Это кто переродился? Книга 4 - Сириус Дрейк

Зорин с мычанием кинулся прочь. Все это напоминало какой-то жуткий сон.

— Помогите… — вдруг коснулся его голос, и Зорин встал. Поднял глаза.

Наверху, опутанная вьюном с головы до пят, висела его сестра. Вокруг все было затянуто им, словно навесом.

— Семен, сними меня, прошу, — попросила она, раскачиваясь взад-вперед. — И мы пойдем есть торт. Помнишь, Сема, как я учила тебя плавать?

Нервно рассмеявшись, он потянулся было к сестре, но одернул руки. Ужас приближался.

— Сема… — послышался ЕГО голос. — Выходи. Все уже кончилось. Сема!

— Нет! Нет! — взвизгнула Агата, дергаясь в путах. — НЕТ! НЕ ХОЧУ!

Он не смог бы помочь ей даже если б хотел. Знал, что если попался вьюну, то выбраться практически невозможно.

Поймав краем глаза темный силуэт, который вновь показался за спиной, он пустился бежать со всех ног. Сзади послышался крик, но его быстро унесло ветром.

Зорин кидался то в один проход, то в другой. Они были один к одному, и только сильнее запутывали его. Все эти растения бабушка специально выращивала, чтобы путать проходы и ловить незадачливых внуков. В детстве он проводил тут часы — и очень часто блуждал здесь в кошмарах.

Еще двоих горничных он обнаружил прямо в стенах. Их затягивало туда все сильнее и сильнее.

— Спасите!

Но Зорин просто промчался мимо. Даже забавно, что они взяли на себя все ловушки, а он…

Земля буквально кинулась у него из-под ног. Удар он снова не почувствовал. Выплюнув траву, повернулся и дернул ногой. Никак… Ее держал вьюн — он же медленно обволакивал щиколотку, подтягиваясь все выше к колену.

Семен хотел было вырвать ногу, но тут уха коснулся еле слышный шелест.

Совсем близко.

Откинувшись на спину, он запрокинул голову и посмотрел назад. Там стоял человек, и нет, Ужасом от него и не пахло.

Подойдя, присел на колено. Он был в глухой маске. У бедер висели кривые кинжалы.

— Твоя моя золото! Давай!

Отовсюду вылезли еще семеро парней. Все сливались с темнотой. Все в масках, все вооружены до зубов, и нет, ни один из них не был тем Ужасом.

Зорин хотел открыть рот, но глотку сдавило так сильно, что он не смог выдавить из себя ни звука. Посмотрел впереди себя. Вьюны уже тянулись к его бедрам, но это было меньшим из его проблем.

Там был Он. Вот-вот выйдет из-за кустов. Его тень тянулась по земле. У ней были крылья.

— Бабушка… бабушка… — пропищал Зорин, наблюдая как Ужас выходит из-за поворота. — Забери меня отсюда… Прости, прости, что обижал тебя… бабушка… Я НЕ ХОЧУ!

Крылатая тень рухнула на него, и ему стало так страшно, что перед глазами все поплыло. Последним, что он увидел, прежде чем отключиться, был сам носитель Ужаса.

Это был Иван Обухов.

* * *

Зорин лежал у моих ног. Оборванный, зареванный, попахивающий чем-то гадким, но кажется, живой. Надо бы вытаскивать этого слизняка, а эта вьющаяся дрянь вот-вот дотянется до его горла.

А ведь я почти искренне хотел помочь ему. Ибо если этот слизняк сейчас отбросит копыта, Амалия Тимофеевна точно не обрадуется. Когда очнется, конечно же.

У нее нынче будет много работы. Опросить тех барышень, что я «мягонько» уговорил сдаться, а затем как следует всыпать предательнице Агате. Мне же предстоит визит к Коллекционеру. Надо было с ним кончать, а то достало, что каждый мой визит в чье-то поместье заканчивается то взрывом, то попыткой устроить резню.

Все бы хорошо — хватай Зорина и на боковую — но увы… Его окружали какие-то люди с оружием. Все в масках, а на меня смотрят как на привидение. Скорее всего, убийцы, ибо на охрану как-то не сильно тянут.

Я немного убавил ауру, чтобы они смогли выдавить хоть слово. Не люблю убивать врагов, не узнав, а чего им, собственно, нужно?

— Ты… Ты есть Обухов? — послышался голос с очень плохим произношением.

Я кивнул. Похоже, пришли за мной.

— Твоя наша в обмен на золото! — зарычал один из них. — Давай и станешь жить!

Услышав слово «золото», я заинтересовался. А тут и зов пришел, и от всех семерых. Напевали мне монетки, вплетенные в их одежду. И еще что-то спрятанное под масками.

Убивать их резко расхотелось, и я снял ауру полностью. Враги мигом встрепенулись, словно сбросив с себя липкую паутину. Я же улыбнулся им как старым друзьям. Люблю когда у врагов есть золото.

Их глаза угрожающе блеснули в темноте, они даже хохотнули, а затем сняли маски. Совсем осмелели без моей ауры.

Все были смуглыми, бородатыми, а еще очень улыбчивыми парнями. И эти улыбки мне страсть как понравились.

У первого зубы были золотыми, все до единого. А еще заостренными, словно у тварей Изнанки. У другого золотились ногти на руках, больше напоминающие когти. У него же на ботинках были шипы, и тоже из благородного металла. Морда третьего была полностью увешана кольцами, да так плотно, что даже Эмиль бы позавидовал. На плечах и рукавах сверкали золотые заклепки. У четвертого песнь исходила из-под одежды, словно он чего-то стеснялся, а вот пятый… У него золотом была покрыта рука, которая заканчивалась длинным золоченым мечом.

Этот парень мне понравился больше остальных. Ему сразу же захотелось пожать руку.

— Нет золота — нет жизнь, — сказал главный с золотыми зубами, вытащив клинок, который тоже замерцал тем самым блеском. — У тебя есть раз, два, три, чтобы отдать золото! Раз…

И сбоку подуло легким ветерком. Подняв глаза, я увидел еще четверых «золотоносных» парней, что стояли на кустах, образующих стены лабиринта. Их оружие сверкало в свете полной луны. Одежда была в золотых цепочках.

— Два…

Сзади тоже послышались шаги. Судя по всему, еще четверо. И от них тоже пахло, и вполне прилично.

И того пятнадцать. Нехилый будет приток. И они что, прибыли сюда только ради моей персоны? Весьма сомнительно.

Ну что ж… Раз эти ребята так любят золото…

— Три!

* * *

Где-то в темноте.

Семен открыл глаза и не увидел ничего, кроме тьмы. Перед взором плавали круги, не сразу получилось проморгаться. Было темно, холодно, а еще страшно болела голова.

— Где… Кто…

Он слышал свой голос, а значит был жив. Это было хорошей новостью. А вот плохой оказалось то, что он не мог пошевелиться. Как не пытался — его что-то держало.

— Эй! Что за черт⁈ Отпустите меня!

Но никак. Его сжало словно в тисках. Вдруг где-то раздался нарастающий шум, словно включили какую-то машину. И очень, и очень большую.

Перед