Сыны Меркурия - Елена Долгова

Гирканец отрывисто произнес что-то на сильно измененном гирканском, и Кай не понял смысла.

— Где… твои друзья?.. — снова повторил гирканец, на этот раз более разборчиво и с явным напряжением.

— У меня здесь нет друзей.

— Врешь.

— Меркурием клянусь — на катере прилетел только я.

Еще один гирканец остановился рядом с первым, оглядел врага с явным презрением, ткнул пальцев в сломанную ногу, а потом, размахнувшись, ударил Эсперо прикладом.

— Еще раз соврешь — отрежу ухо. Потом выколю глаз. Дальше засунем твои конечности в костер и начнем поджаривать. Где твои сообщники?

— У меня их нет.

Гирканец присел рядом на корточки, близ глаз сверкнул нож, потом лезвие коснулось головы на ухом. Эсперо хотел уклониться, но второй враг прижал его голову к земле.

— Ты ничтожный отброс, выродок, раб Эмиссара — произнес он на почти правильном эсперанто, — Эта линия событий не нужна. Скоро ты сдохнешь. Остальные тоже сдохнут, но твоя смерть не будет простой.

Эсперо раз за разом пытался встать, но получалось лишь ворочаться. От крови, которая текла из надреза, моментально намокли волосы. Гирканец, казалось, медлил, наслаждаясь беспомощным состоянием супервиро.

— Кто вы? — кое-как выдавил Кай. — Конечно же, не солдаты Секара…

— Секар — точно такое же ничтожество, как и его дружки сирмийцы. Кусок говна на пути великой Империи Гиркана.

«Вот и все, — подумал Кай, искоса рассматривая звезды. — Смерть получится обидной. Думал, будет вспышка плазмы в бою, а вместо этого — забытый всеми планетоид и два идиота с зачатками речи“.

Проткнувший кожу нож уперся в хрящ уха. Уродливое лицо склонилось над Эсперо, чужие глаза уставились ему в зрачки…

Чрез миг физиономия гирканца исчезла из поля зрения. Полыхнуло зеленым, прожужжало, что-то явно переменилось в ночи. Раздался гортанный крик. Тяжелое тело рухнуло поперек груди Кая, закрывая обзор. Трава рядом, судя по запаху, дымилась, но шум уже прекратился. Прошли несколько долгих секунд, и тяжесть на груди исчезла — Кэсси Тр-Аэн оттащил мертвого гирканца в сторону.

— Ты великолепно умеешь лгать, — сказал он широко, но иронически улыбаясь. «У меня здесь нет друзей! Меркурием клянусь — на катере прилетел только я!». И впрямь, я тебе не друг, да и на катере с тобою не был.

— Ты наблюдал, как меня начали пытать.

— Всего лишь чуть-чуть помедлил, не отказал себе в удовольствии. Кстати, ухо осталось при тебе.

— Иди к черту. Благодарю за спасение.

— Да всегда пожалуйста, — отозвался Тр-Аэн как ни в чем ни бывало.

— Другие гирканцы здесь остались?

— Из было пятеро. Трое стояли на страже, я их убрал в первую очередь, ножом, без шума.

— Нормально. Хорошая работа, хотя для супервиро слишком просто.

— Да уж не сложно. Я лишь зачистил отребье, которое по глупости решило из рабов криттеров превратиться в хозяев мира.

— Постой!

— Что?

— Сомневаюсь, что эти ребята когда-то были рабами. Посмотри на их мундиры, на их оружие…

— Догадливый, — хмыкнул Кэсси. — Слишком догадливый супервиро, жаль, что в итоге пойдешь под расстрел. Эти гирканцы не здешние. Они с другой стороны сингулярности, непуганые, наглые, хорошо подготовленные дерьмоеды. Пока что у них разведка боем.

— Я должен предупредить Ке-Орна.

— Уймись. Служба закончена. Думаешь, я тебя отпущу? Как бы ни так, пора платить по счету.

— Чушь. Не вижу. За что.

— Не видишь? Ну да, ты меня не бил, лицемер поганый, не грозил отрезать ухо. Просто швырнул меня в камеру пять на пять шагов, а потом убрался в сознании исполненного долга. Хочешь знать, что случилось дальше?

— Не хочу, не интересно.

— А я все равно расскажу. На «тринадцать — тридцать семь» тебя держат в изоляции, будят вспышкой света, кормят смесью, не дают книг, не позволяют видеть никого, кроме голограмм. Очень тихо… такая тишина, что сначала звенит в ушах, а потом начинаются галлюцинации. Все это тянется день за днем, а если не повезет — долгие годы, пока ты не сойдешь с ума. Единственный способ закончить все это — дождаться мятежа или нападения извне, тогда из камер выпускают воздух. Как вариант — могут обездвижить полем и пристрелить.

— Очень жаль, но не вижу, чем эксперименты Консеквенсы на пленных республиканцах лучше.

— Не лучше, — Кэсси дернул плечом, — но Консеквенса хотя бы не изображает гуманистов.

Он отошел в сторону и принялся шуровать в костре палкой.

— И все же, зачем ты спасаешь меня, Тр-Аэн?

— Я же сказал — для допроса, а потом пусть Сирмийская Империя судит тебя по заслугам.

— Давай, притворяйся дальше. Я же вижу — у тебя нет ни челнока, ни браслета, ни аптечки, нет даже оружия. значит… Ты каким-то образом сбежал из тюрьмы без помощи Консеквенсы и не имеешь с ней связи. Тебя никто не ищет и никто не ждет.

Кэсси обернулся, Эсперо прикрыл глаза, ожидая еще одной пощечины, но супервиро лишь криво усмехнулся.

— Ты догадлив, умен, чувствуется кровь супервиро… жаль, все зря пропадет. Ну да, до Империи слишком далеко… да и Сирму сожгли, так что Империя теперь — кучка недобитых кораблей. В любом случае в тюрьму терран я не вернусь, а потому мне нужен заложник, то есть ты. Попробую обменять тебя на свою свободу и хороший малый корабль, как ты думаешь, получится?

— Даже и не знаю, — ответил Эсперо с совершенно искренним сомнением. — У Альянса и Республика много офицеров, пусть даже не супервиро, а на тебя зуб у ребят полковника Си-Миуры.

— Вот и проверим насколько верны ваши сказки насчет милосердия.

Тр-Аэн расхохотался, прекратил разговор и поставил самодельный котелок на огонь.

— Что ты там варишь? — спросил Эсперо через некоторое время.

— Что-что... местную фауну.

— Она, наверное, ядовита.

— Не для нас с тобой, мы же особенные.

— Как тебе удалось сбежать из тюрьмы, а, особенный?

— Ты слишком любопытен, на да ладно, слушай. Я разбил себе голову об стену. Голограммы „испугались“, если они вообще на это способны, и перевели меня в лазарет. Я лежал в точно такой же камере, как раньше, но без двери, с одним лишь силовым полем поперек проема, и размышлял, что дальше делать… После случилось самое интересное. Кто-то вломился на объект, я не знаю, кто, но это были сирмийцы. Атакующие словно бы прошли сквозь стены, и начался настоящий ад. Кого-то тащили, кого-то убивали. Голограммы не справились, они всегда были туповаты. В итоге энергоснабжение объекта нарушилось, поле исчезло, я успел добежать до грузового корабля, который возил туда топливо, и сделал это раньше, чем из камер спустили воздух. Пришлось полазить по стенам и проявить сообразительность.