Африканский рубеж - Михаил Дорин

— Переговоры могут пойти по совсем неожиданному сценарию, — тихо сказал Дио.

— Надеюсь, что вы доведёте до генерала Байкуде всё, о чём мы договаривались с президентом, — ответил ему Казанов, заправляя штанину в ботинок.

— Само собой. Я не понимаю, зачем нам с ними договариваться. Вашими вертолётами мы можем сравнять город с землёй. И боевиков здесь же похоронить.

Виталий посмотрел на него и выпрямился, насколько это позволяла высота потолка.

— В городе порядка 200 тысяч жителей. Думаете, они простят вам столь серьёзные разрушения? Нам пора, Саша. Пойдёшь с нами?

— Если нужно, то пойду.

— Да, нужно. Большинство боевиков боятся вертолётов как огня. А ты весьма колоритный представитель лётного состава, — подмигнул мне Казанов.

В этот момент Кузьмич и открыл сдвижную дверь. Я первым ступил на бетон аэропорта.

С земли он казался ещё хуже, чем сверху. Плиты полосы потрескались, а между стыков и в трещинах росла трава. Солнце припекало ноги через кроссовки. Воздух дрожал от солнца и керосинного запаха.

Ещё потрескивал нагретый металл фюзеляжа вертолёта. А помимо него были слышны далёкие моторы, какие-то голоса, стрекот насекомых.

Повстанцы продолжали прибывать из покосившегося терминала аэропорта. Сначала несколько фигур, а потом и целый десяток.

Никакого строя, но каждый держался настороженно.

Одеты кто во что. Камуфляж с чужого плеча, американские штаны, флотские рубахи. Один был в майке баскетбольного клуба «Лос-Анджелесс Лейкерс», а на ногах военные ботинки с развязанными шнурками. Многие совсем молодые мальчишки, которые еле-еле держат АК-47 в руках.

Некоторые держат ствол вниз, но пальцы на спуске. Один подросток с кепкой набекрень смотрел прямо на меня. На вид ему лет двенадцать.

Зрачки тёмные, лицо гладкое, без эмоций. Я поймал его взгляд, и он тут же его отвёл. Ужасно, что приходится видеть ребёнка, который уже живёт на войне.

Потом я заметил того, кто явно здесь за главного. Он стоял в кузове одного из пикапов, размахивая укороченным израильским автоматом «Галиль».

На голове у него была чёрная бандана. На лице зеркальные очки. Чёрная рубашка из плотной ткани закатана до локтей.

— Добро пожаловать в Бо, — крикнул главный.

Через несколько секунд он выпрыгнул из кузова и пошёл к нам. Чем ближе этот боевик подходил, тем сильнее пахло потом и пылью.

Рукопожатий делать не стали. Боевик посмотрел на нас и снял очки. Тут я и увидел шрам на лице и отсутствие правого глаза.

— Мы по приглашению генерала Байкуде, — сказал Казанов, пока одноглазый смотрел на меня и на вертолёт.

— Этот дьявол с нами не пойдёт. Нам не нужны сыны дьявола в стенах штаба, — замотал головой одноглазый.

Резко отвечать сейчас нельзя. Меня по-разному называли, но «сыном дьявола» звучит как-то слишком воинственно.

— Он пойдёт и тоже будет говорить с генералом. Иначе его подчинённые прилетят к вам ещё раз. Вы ведь почувствовали их силу при атаке на Конте? — спросил у него Казанов.

Одноглазый посмотрел на меня, ожидая, что я ему скажу.

— Да-да, — кивнул я.

Командир боевиков сжал губы и показал в сторону аэропорта.

Бригадир Дио шёл рядом, будто по ковровой дорожке. Он злобно озирался по сторонам, явно испытывая огромное пренебрежение к окружавшим нас боевикам.

Казанов же выглядел совершенно спокойно. Будто к себе на Лубянку приехал. Хотя не факт, что он также спокойно заходит в здание КГБ, как и в терминал аэропорта Бо. Тем не менее Виталий Иванович продолжал «срисовывать» всё и всех, удостаивая каждого оценивающим взглядом. Сто процентов, он через десять минут мне сможет сказать, кто где стоит, кто первым дёрнется.

Повстанцы окружали нас со всех сторон. Чувствовалось, что любое движение не туда и они поднимут оружие без размышлений.

Шаги по бетону звучали глухо. По пути я видел их импровизированные посты: выцветшие грузовики, мешки с песком. На одном из разбитых пикапов стоял магнитофон, из динамиков которого громко играла музыка в стиле регги. Рядом с ним двое курили самокрутки, смеясь над нами и показывая пальцами.

Командир боевиков гаркнул на двух «весельчаков» и они быстро успокоились.

— Генерал Байкуде ждал вас чуть позже. Так уж не терпится вам воевать с другими аибо? — спросил одноглазый у Казанова.

Странно, что он так назвал белых людей. Аибо — так величают белого человека в Нигерии. Между прочим в контексте пренебрежения к нам.

— У нас задача помочь вашей стране. Те кто нам мешают, должны отойти в сторону.

Одноглазый рассмеялся и остановился.

— Я здесь живу. Это моя земля. Вам не понять наших проблем и порядков. Вот ты! — повернулся он ко мне, тыкнув в лямку разгрузки своим указательным пальцем.

Он продолжал смотреть на меня, яростно дыша. Запах у него изо рта явно говорил о его не самом лучшем состоянии желудка.

— Аибо — белый мальчик, верно⁈ Ты же белый? — злобно спросил он, глядя на меня единственным глазом.

Я медленно убрал его палец от себя, пересиливая сильную хватку этого здоровяка, и посмотрел на него.

— А у тебя есть сомнения? — спокойно спросил я.

Бригадир Дио не сдержался и громко засмеялся. Серьёзный Казанов и тот улыбнулся. Да что уж там! Подчинённые одноглазого не могли сдержать улыбок и начали гоготать.

Командир боевиков явно ожидал другого ответа. Надев очки, он продолжил сопровождать нас к генералу.

Терминал выглядел, как после болезни. Крыша провалена, стёкла в рамах отсутствовали, а стены были в выщербинах. На входе висела табличка, где буквы AIRPORT ещё различимы, а остальные стёрты.

Внутри стоял запах перегара и пота. Генератор громко гудел в дальнем углу, давая электричество на нескольких потребителей. Через проступающий солнечный свет видно, как в воздухе витает пыль.

Вокруг столы, ящики, стулья и металлические кровати. Кое-где идёт игра в карты на деньги, гремят стеклянные бутылки и друг друга перебивают динамики магнитофонов. Повсюду ящики с патронами и различным снаряжением. Похоже, что за алмазы местный полевой командир покупал много оружия.

Мы прошли в отдельное помещение, которое было уже более ухоженным. На двери как раз и была надпись, что это кабинет начальника аэропорта.

Здесь было прохладно, приятно пахло травами и кофе. В углу стоял холодильник, а в забитом деревянными листами окне установлен кондиционер.

В кабинете за столами сидели две темнокожие девушки и возились с различными документами. У одной и вовсе было разложено несколько пачек с долларовыми купюрами. А на маленьких весах блестели те самые алмазы.

— Проходите, товарищи, — услышал я спокойный голос в дальнем углу.