По прозвищу «Сокол». Том 3 - Алекс Рок

class="p1">Тянул к ней руку, предчувствуя каверзу. Кто сказал, что скверным бывает лишь четверг? Среда ухмылялась, подарив мне пару тёплых моментов с Мирой, а теперь жаждала наказать. Наледь под ботинком Оксаны повела её ногу в сторону. Готовая уйти со мной девчонка не вскрикнула, испуганно выдохнула. Земля уходила из-под ног не только у неё, у нас обоих.

В стиснутой ладони осталась лишь шерстяная бежевая варежка. Оксанка перевалилась через край крыши, наконец дала волю голосовым связкам. Крик, испуг, отчаянный хват маленьких пальчиков за как назло покатую окантовку. Вздулись ногти, побелело запястье, холод снега спешил скинуть её вниз.

Прыгнул, словно дикий кот, забыв обо всём. Горсть снега прыснула в лицо, отчаянно перехватил её, потащил наверх.

– Пап! Спаси! Спаси! – ещё недавнее желание сделать последний в своей жизни шаг сменилось диким неизбывным желанием жить. Она закачалась в моей хватке, перебирая ногами по воздуху, а я к своему ужасу ощутил, что как ни стараюсь, начинаю сползать сам. Задрался свитер, скособочились штаны, мороз кусал вымокшие пятки сквозь носки.

Спасение опустилось на нас урчащим котом. Серый уборочный дрон с вмятиной на корпусе мягко опустился мне на спину, придавил, позволил задержаться. Я тащил Оксанку двумя руками, лёгкость девчонки на холоде обернулась увесистой тяжестью.

– Живые, а? Живые? – дядя Юра едва ли не с ноги высадил и без того открытую дверь. В старике проснулся солдат; только сейчас его тело поняло, что неплохо бы задохнуться после того, как проскакал до самой крыши по лесенке. Почему-то знал, что он обошёлся без лифта.

Оксанка дрожала, словно маленький котёнок. Вспомнил, как подобрал в снегу Тучку и принёс домой. Сегодня нёс её почти точно также, как в прошлое воскресенье. На руках. Испуганную, жмущуюся ко мне, понимающую, сколько успела наломать дров за последние несколько дней.

Может, показать её Нине? Пускай поговорят. Всё потом, конечно, сейчас ей лучше выспаться и прийти в себя.

* * *

Дядя Юра пришёл с бутылкой. Как чуял, что чем-то подобным сегодняшний день и закончится. Я поискал глазами, что было в холодильнике. Тот самый заготовленный ужин, что сделала Оксанка. Подумать только, он мог быть последним, сделанным её руками!

– Да уж, Лёшка… – проговорил старик, поглядев на Оксану. Девочка отогрелась в тепле. Помню, как тащил её на крышу, как готова была выскользнуть из задубевшей ладони её маленькая горячая рука. Навсегда запомню, как в руках осталась варежка, а я смотрел на неё и думал, что всё, конец.

– Спасибо, дядь Юр. Если бы не вы со своим дроном…

Ветеран махнул рукой.

– Чего уж там! Я ведь почти сразу смекнул, к чему дело-то идёт. Можно было бы этих желтопузых из спасателей позвать. Как они там сейчас зовутся? А, неважно! Да пока они соберутся, пока приедут, помереть можно. Бабке тогда своей вызывал, день ждали. А говорят, медицина у нас самая быстрая в мире…

Оксану по приходу загнал сразу же в ванную. Стесняясь старика, она тихо сказала, что сама, и пошла под тугие струи горячего душа. Слышали с ним лишь шум оседающей в ванне воды. А потом она свернулась на диване, завернувшись в одеяло, будто младенец. Как будто видел, как в ней сегодня пробуждается, рождается нечто новое.

По-другому относящаяся к жизни Оксана…

– Ты вот что, Лёшка, скажи, как же до такого дошло-то? Я после войны думал, что мир, он как цветок. Новый станет, расцветёт, бутоном красивым обратится. Не то, что есть от пуза будем и телевизоры в наших домах лучшее европейских будут, нет. Что люди у нас жить захотят. Не за себя, вот за тех, кого тебе в фотоальбоме тогда показывал. Много же наших не вернулось… – он налил себе очередную рюмку, хмель крепко держал его рассудок.

– Дядь Юр, а жена что скажет?

– А я ей как рассказал о случившемся, так она мне бутылку сама дала. Иди, мол, посиди с дурнем, мало ли чего молодому да глупому в голову придёт. Сказала проследить, чтоб девку не угробил. Боялась, смертным боем лупить её станешь.

– Мысли были.

Старик хмыкнул, покачал головой.

– Врёшь ты всё, Лёшка. Ты только с виду такой суровый да страшный. А на деле-то я видел, как ты ту троицу раскидал, когда те к ней лезть вздумали. Говоришь, свалилась из ниоткуда, а готов был ради неё своей рукой пожертвовать.

– Уже в порядке, быстро залечили, – то ли похвастался, то ли пояснил. Покрутил у старика рукой прямо перед носом, ребята из «Сорорита-течнолоджи» своё дело знали.

– Чё ты ей передо мной вертишь? – дядя Юра сморщился, как от лимона. – Ну, вижу, что даже шрама не осталось. В другом дело-то. Я ведь когда воевал, у нас таких эскулапов ещё не было, а всё одно и в атаку, и под пули ходил. Вот такой же и у тебя тогда взгляд был, Лёшка. Что хоть руку, хоть ногу оторви, а ты тем поганцам рыльца чистить пойдёшь, и нигде не ёкнет. Дорога тебе девчонка-то?

Я налил себе ещё стакан мутной. Время на часах неуклонно бежало к завершению дня, а завтра ведь ещё на работу. Почуял, как превращаюсь в обычного серого воротничка, что даже думать боится позволить себе лишнее.

Дед самодовольно хмыкнул.

– Лю-юбишь. Опять по глазам всё читается, Лёшка. Потому и говорю, что простой ты. А значит, хороший. Нет добрее дурака, чем простак.

– Ну, спасибо! – ответил я ему на насмешку, воздев руки и тут же опустив их на колени. Охарактеризовал так охарактеризовал!

– А ты не обижайся, когда старшие говорят. Мы превирать любим, да с намёком. Ты вот что, Лёшка, подумай, как ей жизнь не сломать дальше.

– Думаете, я её смертным боем и по углам?

– Слышал я про твоего отца, слышал. Ты мне сам рассказывал. Ты не он, это верно. Поверю, что застрелишься из табельного быстрее, чем руку на неё поднимешь. Оттого и проблема твоя.

– А вот сейчас не понял, – я недоумённо заморгал, глядя старику в глаза. Он же отвечал взглядом прямо в душу.

– Она ж на крышу не от хорошей жизни побежала, верно? Знаю, знаю что скажешь, свалилась, как снег на голову, да ты про неё и не знал все эти годы! Что и дом, и кров, и что угодно – всё ей, без отдачи и надежд на благодарность. Я о другом. Посмотри на себя со стороны-то, Лёшка. Ты мечешься, как белка в колесе. То к тебе менты на бобике приезжают и чуть ли не в наручниках ведут, то с мутными типами по лесенке гуляешь.