Русь - Виталий Манческо

– Да ладно, за сахар забудь.

– Спасибо, -поблагодарил Володя.

С пол-минуты оба неловко молчали.

– Только ты как бухгалтер, таких ошибок делать не должен, -назидательным тоном начал Лева. -Сейчас вот сахара нет, а завтра бое-припасы пропали и что делать прикажешь?.. Понимаешь о чем я?.. Мы на войне и цена ошибки здесь недопустима. Всего один, неверный шаг и все… нет товарища, тебя нет, десятки людей погибли, миллионы в рабство попали. И все это, из-за такой вот оплошности, из-за одного неверного шага, из-за того, что кто-то забыл о сахаре. Понимаешь меня? Такая вот мелочь, может привести к фатальным последствиям, как маленькая спичка может сжечь сарай полный соломы… да что там сарай, склад может сжечь и как потом выполнять боевую задачу, не знаешь?.. Вот и я не знаю. А все и рушится, из-за таких вот пустяков: уснул на посту, покурил в неположенном месте, плохо закрепил артиллерию на корме судна или вообще забыл, ошибся всего в одной цифре, в координатах и вместо врага попал по своим, а все ведь начинается с мелочи… в твоем случае с сахара. Уяснил о чем я?!

Лицо Володи покраснело практически сразу, ещё в самом начале Левиной речи, он виновато кивал каждому его слову, а когда тот закончил, он подорвался и тут же рванул к стойке бара, за сахаром.

– Володя будь другом, -бросил ему вдогонку Данила.

Гонец обернулся и застыл в ожидании дальнейшего распоряжения.

– Раз уж кофе принес, спасибо тебе, -поблагодарил Данила, -но пожалуйста, захвати ещё ломтик имбирного корешка.

Володя понимающе закивал, обвел столик взглядом и не услышав других пожеланий пошел к стойке бара.

Тем временем, бутылка самогона открылась и её содержимое наполнило рюмки. Лилит взяла чашку кофе и неторопливо стала потягивать ароматный напиток. Лева вдохнул букет из бокала, потом сделал глоток и закусил долькой лимона, без сахара. Верзила по центру, достал с внутреннего кармана пальто: дутую стеклянную трубку, небольшой газетный сверток, потертую бензиновую зажигалку, с выгравированным красным глазом по центру; следом рука его скользнула в карман штанов и порывшись с пол-минуты, он извлек на свет телефон, с блестящим как зеркало экраном; потом он развернул газету, достал какой-то ржавый комок, который при первом взгляде можно было вполне принять за какие-то экскременты; странный кусок лег на зеркальный экран телефона.

– Будете? -глаза здоровяка пробежались по окружающим.

Почти одновременно, все отрицательно покачали головами.

– Да это нормальная тема, -пробасил верзила. -Знакомый химик лично разрабатывал, это вам не какая-то фабричная дрянь – настоящий хенд-мейд!

Презентация сия, не особо заинтересовала кого-то и махнув рукой, здоровяк дальше занялся своим делом: раздавил ржавый комок, образовавшиеся куски начал измельчать пальцами и засыпать сие зелье в стеклянную трубку.

Тем временем, с сахарницей и куском имбиря на блюдце, явился Володя. Он уселся на своем прежнем месте и стал наблюдать за поварскими талантами верзилы. Заметив интерес к своей персоне, тот криво ухмыльнулся и обратился к Володе:

– Хочешь?

Володя пожал плечами, в сомнении скривил рот, взглянул на Леву и не встретив от того возражений, молча закивал головой.

– Вы главное леденцы эти не пробуйте, яд этот княжеский, -вмешался Лева и спустя пару секунд размышлений, более строго, добавил: -Считайте это приказом!

Рука Данилы скользнула в карман пальто и нащупала там две шелестящих бумажки, с чем-то продолговатым и твердым внутри. Он извлек содержимое из кармана и положил его в центр стола – это были две карамельки, новомодного бренда «Русь». Откуда они взялись и при каких обстоятельствах, он точно не помнил; последние дни, конфеты эти были повсюду, в каждой лавке, в каждом кафе, они были у таксистов, в магазине игрушек и даже встретившийся ему батюшка, приторговывал этими леденцами.

Зажигалка здоровяка клацнула, огонь распалил содержимое трубки, вязкий дым стал медленно расползаться вокруг. Зазвенели рюмки и разговоры стали более раскованными. Лева неторопливо цедил свое бренди, во всех красках расписывая преимущества революции, грядущие перспективы и совсем уж позабыв о сахаре, закусывал спиртное кислым лимоном. Вскоре на столе возникла ещё одна бутылка самогона, чайник со свежезаваренным чаем и новый ломтик имбиря на перламутровом блюдце. Стоило дыму рассеяться, как верзила доставал газетный сверток, проделывал процедуру по новой, делал пару затяжек и передавал трубку Володе. Время медленно увязало в топком болоте.

Лева пил не спеша, более наслаждаясь не бренди (оно было не из дорогих, скорее даже дешевым), а своей значимостью. В каждом его изречении, в каждом слове и жесте, чувствовались непомерные амбиции и тщеславие. На своих компаньонов, он смотрел как бы сверху, покровительственным взором, а когда кто-либо обращался к нему, то вид его становился ещё более важным, он в задумчивости замирал, словно что-либо взвешивая и после кидал небрежный ответ, который конечно же, не допускал ни каких возражений. Подобное высокомерие у своего товарища, Данила замечал ещё в юности, когда они плотно общались, однако сейчас, с обретением небольшой власти, самомнение Левы развилось до небывалых пределов. Впрочем у Данилы поведение друга не вызывало какого-то отторжения, а скорее слегка забавляло и даже заставляло задуматься.

«Честолюбивые порывы не видят преград, они возносят нас до самых небес, им неведаны законы природы. Правила не для них, это выдумка, фантазия таких же тщеславных персон, честолюбивых порывов, но которые должны уступить, освободить место новым, открыть двери будущему… Именно оно, честолюбие, творит прогресс в этом мире. Только оно, честолюбие, топчет былые устои, плюет на мораль, совершает открытия и делает этот мир лучше. Благодаря ему человек выжил, стал развиваться, закрепил свое господство на этой планете, смог покинуть её пределы и увидев из далека её, осознал, что граней не существует. Стремления людские раздвигают любые рубежи, они не знают границ, смотрят за горизонт. А стоит появиться каким-либо правилам, возникнуть новым порядкам, ограничениям, так сразу же прогресс замирает, мир топчется на месте, а потом, начинает медленно ползти вниз и вот он уже на всех парах несется с горы, вниз, на самое дно. Выходит в чем-то прав мой товарищ, прав тщеславный ублюдок… ведь прав!» -проносилось в голове у Данилы, пока склонившейся к его уху Лева, не прервал сей поток размышлений.

– Дань, леденцы которые ты на стол клал, -начал шептать Лева, -ты их забрал или нет, где они?.. Если да, то дай знать… это важно.

Рука Данилы опустилась в карман, пошарила там, но ничего не нашла, больше запасов конфет не осталось. Вторая рука, машинально скользнула в другой карман, но и там конфет не было, только лежала какая-то бумажка, значения которой он не придал. Данила отрицательно покачал головой.

Скулы Левы сжались, зубы скрипнули, глаза сердито прищурились, от чего очки немного сползли вниз по носу; он поправил очки, перевел дыхание, широким глотком осушил остатки бокала, закусил кислым лимоном и громко хлопнул рукой по столу.

– Господа! -повышенным тоном обратился Лева. -Хотелось бы минуту вашего внимания.

Разговоры затихли, стеклянная трубка легла в сторону, беззаботные лица, в мгновение ока, превратились в серьезные и все смотрели на Леву.

– Этим вечером, да буквально только что, у нас был диалог… о дисциплине, порядке, о мелочах и их важности. С Володей вот общались… -Лева кивнул в сторону товарища. -И сегодня, я не первый раз подчеркивал важность мелочей в нашей жизни и роль дисциплины во время войны. Ведь так?!

Все одобрительно закивали.

– И вот этим вечером, может час назад, мой товарищ выложил на стол две конфеты, два ядовитых снаряда, вручил нам оружие врага… -на доли секунд Лева призадумался, поправил осунувшиеся очки и продолжил: -Я не однократно говорил, что употребление их не допустимо, категорически неприемлемо в нашем кругу. Говорил же?..

– Было дело, -буркнул здоровяк.

– Но конфеты со стола исчезли и товарищ мой их не брал. Кто взял эту