Возвращение рейдера «Нибелунг» - Сергей Фомичев

Ощущение глухоты и слепоты вызывало дискомфорт.

Единственным человеком во всей эскадре, у которого Соледад вызывал живой интерес, был Маскариль. Ему уже приходилось бывать здесь проездом когда-то давно и теперь любитель социальных наук делился впечатлениями.

— Это очень странный мир, мой друг, — сказал он Ивору. — Их доктрина чем-то походит на религиозную, но праведность имеет в основе не спущенные с небес постулаты, а написанный людьми этический кодекс. Это выглядит более рационально, но… заповеди есть заповеди, от кого бы они не исходили.

— Какая у них валюта и каков обменный курс?

— Представь себе, дружище, у них нет денег, — Маскариль рассмеялся. — Орбитальный сервис иностранцам предоставляют за твердую валюту. А на поверхность нас все равно не выпустят за пределы гостевой зоны, где мы сможем при желании потратить еще пару кредитов. Как и религиозная секта общество Соледад уязвимо перед открытыми контактами и наши соблазны способны разрушить их стройную систему догматов.

— Какой тогда смысл спускаться на поверхность, если даже не погуляешь по городу среди людей, не поговоришь с ними?

— Воздух там настоящий. И дождь, и солнце, и гравитация. Что еще нужно уставшему астеру? Развлечений в гостевой зоне и правда не много. Но местную жизнь можно постичь просматривая медиаканалы. Здесь в ходу испанский, английский и эсперанто.

Они спустились на шаттле на небольшой аэродром, к которому примыкала обнесенная высоким забором территория. Здесь находились дипломатические представительства, немного инфраструктуры — госпиталь, гостиница, конгресс-центр для международных переговоров и досуговый комплекс. Последний содержал обычный набор развлечений. Не имелось в нем только привычных для подобных заведений сексуальных услуг.

— С этим у них строго, — подтвердил Маскариль. — Даже андроидов для утех не держат.

Как пояснил Маскариль, только колонизация Галактики позволила создавать подобные политические проекты. Они не могли возникнуть в конкурентной политической среде, потому что невозможно изнутри общества прийти к идеологическому консенсусу и создать механизмы его поддержания. Другое дело проект. Интеллектуал или группа интеллектуалов разрабатывают концепт, какое-то число людей его воспринимают, а какой-нибудь фонд финансирует терраформирование планеты и переброску туда людей. Вот тогда система может заработать. При условии, опять же, что будет закрыта от внешнего воздействия.

— Как видите, мой друг, и технически это не отличается от религиозного общества. Кстати говоря, и на Земле мятежные умы предпринимали попытки. Создавали кибуцы, коммуны, религиозные общины, высаживались на островах. Однако, цивилизация неизбежно настигала их.

Судя по медиа, Соледад в целом выглядел скучным миром равенства. Робототехника освободила людей от большей части физического труда, вместе с чем отпала надобность в распределении благ и ресурсов. Однако, местные социалисты не упустили возможность устроить некое подобие государства. Основной задачей властей стало следить за правильным воспитанием детей и поведением взрослых.

Ивор видел на экране, как играют дети. Это мало походило на игры его юности. В Соппеле любили подраться, отдавали предпочтение состязанию. В спорте, в компьютерных играх, в школьных викторинах и даже в благотворительности — везде стремились к первенству, желали обойти конкурентов, утереть нос другим.

На Соледад большая часть игр требовала взаимодействия между людьми с разными способностями. Задача стояла не создать нечто лучше других, а просто создать. Конструирование, спектакли, хоровое пение, подвижные игры, больше похожие на танцы. Все это поначалу выглядело мило, но быстро приедалось.

— Обществу некуда развиваться, — заметил Маскариль. — Здесь не предлагают будущее, хотя бы чуть лучшее, чем настоящее. Им не нужны рекорды, не нужно освоение новых территорий. Правда, они неплохо благоустраивают места обитания, высаживают декоративные растения, ставят скульптуры, но все это делается под какой-то усредненный вкус.

Застывшее общество не могло заморозить людей. Но свобода в условиях равенства имела странное воплощение. Прямых запретов на самореализацию не имелось. Человек мог написать картину, компьютерную игру, песню или роман, но продать за неимением денег не мог. И даже просто выложить в общий доступ (в локальную сеть, в музей, получить концертную площадку или хотя бы подиум в баре) человек мог только с одобрения комиссии. Он мог устроить исполнение или показ в личном помещении. Как объяснил Маскариль, подобные квартирники стали своеобразной оппозицией общественной доминанте. Их не трогали. Только чихвостили и порицали в медиа и на собраниях.

Даже служащие местного флота не производили впечатление романтиков. Догматов равенства придерживались все. Впрочем и авторитаризм здесь не прижился. Людей на все казенные должности назначали с помощью жребия и обновляли состав органов каждый местный год.

Министр де Лаваль предпринял попытку договориться о военном сотрудничестве, но верховный комиссариат флота ему отказал. Продавать что-либо из военных запасов местная власть отказалась тоже.

— Мы уже жалеем, что уступили вам те два крейсера, — сообщили министру народные представители.

— Не знаю, уж что они так уперлись, — пожаловался де Лаваль уже на борту перед отправлением. — Мне кажется, генералу это мир и даром не нужен.

— Ну почему? — возразил Маскариль. — Захвати он его, то нашел бы много парней, желающих изменить судьбу. Им всем не хватает куража, драйва. Здесь нет ни коммерции, ни азартных игр, ни политических интриг. Из всех страстей у местных остался разве лишь секс, но и тот ограничен. Адюльтер порицается. А тех кто блудит распекают на общественных собраниях.

— Может такие собрания и заменяют им зрелища? — предположила принцесса.

— Ничего, еще прыжок и мы будем дома, где сможем на полную катушку предаться аристократическому разврату и разложению! — ободрил друзей Маскариль.

А Ивор отметил, что домом товарищ называет не Барти, а всю Северную Дугу. Вот что значит большие расстояния.

Глава 17

День битвы

— Почтовая станция сообщает, что прибыла капсула с Барти, мэм, — доложил из отсека связи лейтенант Тримбл. — Для нас есть послание с грифом особой срочности и максимальной секретности.

Графиня поежилась, стараясь сделать это незаметно от подчиненных. На борту «Принца» как раз находился Патрик и они вчетвером, со старпомом и Вальтером, обсуждали развертывание боевых станций в поясе Вомбат.

— Вы уже расшифровали депешу, лейтенант? — спросила графиня.

— Да, мэм. Но, повторюсь, она секретная.

— Читайте, у меня нет времени подниматься к вам.

— Связь с Надалем прервана, — произнес ровным голосом Тримбл. — Большая вероятность атаки в ближайшее время. Действовать по плану «Александр».

Все, кто находился на