Ночь упырей - Анастасия Александровна Андрианова

Злость распухла, накинулась на колотящееся сердце, откликнулась во рту отчётливой горечью. Смородник замолчал – резко, будто в лёгких закончился воздух, превратившись в яд.

Он всегда об этом думал. Каждый грёбаный день. Не планировал наперёд, но знал: сейчас нельзя давать волю чувствам. Но он никогда не произносил это хотя бы мысленно. Не облекал в слова. И теперь, прозвучав вслух, они резанули его по сердцу, которое, казалось, давным-давно уже превратилось в уголь.

Наверняка боль отразилась у него на лице, потому что Калинник шустро сунул в рот остатки бутерброда, и его рука оказалась у Смородника на другом плече, ободряюще приобнимая. Смородник шикнул и с досадой провёл ладонью себе по лицу.

Да уж, почти расклеился.

– Звучит дерьмово, – согласился Калинник, распространяя отчётливый аромат охотничьих колбасок. – Но мы что-нибудь придумаем. Так ли всё хорошо у неё с парнем, если она ночует у тебя? И прибегает к тебе в больницу с испуганными глазищами.

– Она говорила, что я ей нравлюсь как друг.

– Ты уверен?

Чёрт, ну и зачем он задаёт эти вопросы? Смородник скривился:

– Слушай, не знаю. Я ничего, мать твою, не знаю. Только то, что дышать без неё становится больно, а с ней сердце колотится молотком по рёбрам. Я, может, сдохну скоро – не из-за Сенницы, так от тахикардии. Не мучай меня. Хватит.

Калинник стиснул его в таких крепких и резких объятиях, что Смородник крякнул, выпуская воздух из груди. Сначала объятия воспринимались неловко, но через несколько секунд он с удивлением обнаружил, что вроде бы и правда стало легче. С кошачьей ловкостью вывернувшись, он перетёк с кресла на диван.

– Пусть как-то само решится. А тобой займёмся. Поехали вечером в бар.

Калинник рассмеялся:

– Какой тебе бар? Ты скоро от питьевого йогурта отрубаться будешь. Это ненормальная реакция, так и знай. Надо тебе здоровье поправить до свадьбы, а то дети слабенькие родятся. Да и в брачную ночь как бы в обморок не хлопнулся – неловко получится.

Смородник сделал вид, что ничего не слышал, и продолжил упрямым тоном:

– Поедем не пить. Познакомишься там с кем-нибудь. А если стесняешься сам, то я подберу тебе девушку.

Смех Калинника стал ещё громче.

– Ты? Подберёшь девушку? Надеюсь, не притащишь зубами за шкирку. Прости, но я бы не рассматривал твою кандидатуру, если бы решил засылать сватов.

– Ну, как хочешь. – Смородник нахохлился, сунув ладони себе под мышки. – Тогда сам. Но вытащить тебя надо. Меня называешь сычом, а сам безвылазно торчишь в своём кабинете.

– А если Матушка раненого приведёт?

– Переживут.

Калинник с сомнением поскрёб бороду:

– Ну не зна-аю. Тогда она нас обоих убьёт.

– У тебя контракт, по которому ты не можешь покидать рабочее место? – фыркнул Смородник. – У всех есть выходные. А ты даже не настоящий врач, просто дух-покровитель бинтов и спирта. Давай вечером за тобой заеду. Присмотрим тебе девчонок, а дальше будешь ходить по свиданиям и выбирать ту, которая согласится взять с тобой ипотеку. – Смородник попытался заговорщически подмигнуть.

– Батюшки, у него ещё и нервный тик! – всплеснул руками Калинник.

* * *

Мавна захлопнула ноутбук и задумчиво посмотрела в окно, постукивая карандашом по губам. Вчерашний снег растаял без следа, и ветер пытался гнать по асфальту мокрые листья, но они прилипли намертво, замерев коричневыми пятнами.

Так, ей определённо нужно наведаться в «Пьяную дудку». Сердце подсказывало, что там происходило что-то важное: не зря же там временами собирались и упыри, и чародеи. Да ещё и на Смородника напали именно в том баре – видно, он кому-то перешёл дорогу. Может, назначить там встречу той женщине?

Мавна сначала отмела эту идею как слишком легкомысленную, но тут же передумала. Почему бы и нет? Если Ние нужен разговор, то Мавна имеет право назначить удобное для себя место и решить сразу несколько дел.

Только вот подготовиться нужно так, чтобы не выделяться в баре. Точно не подойдёт клубничный свитер. И вести себя желательно более собранно, перестать суетиться.

А ещё нельзя, чтобы за ней увязался Смородник. Конечно, он всегда это делает из лучших побуждений, синдром ответственного взрослого, чтоб его. Но с ним у неё не будет шансов. Он привлекает к себе слишком много внимания и неадекватно реагирует на события. При всех его положительных качествах он бешеный, как ни крути.

Мавна хмыкнула себе под нос. Да уж, угораздило врезаться на велосипеде в такого дурачка. А если бы вместо него был кто-то другой? Удивительно, но даже думать о таком исходе было странно. Хорошо, что Покровители их свели. Определённо, хорошо.

Она включила оконную гирлянду, разбавляя скучный полумрак, набрала номер Смородника и зажала телефон между ухом и плечом, руками перебирая вещи на вешалках. Послышались длинные гудки.

– Да.

Как всегда, голос скрипучий и ворчливый. Мавна улыбнулась, услышав его.

– Привет. Как твои дела? Как себя чувствуешь?

Секундное замешательство. Она так и знала.

– Нормально. Что случилось?

– Хотела узнать, что ты сегодня делаешь.

На этот раз задумчивая тишина продлилась чуть дольше. Что-то скрипнуло в трубке – наверное, мозги Смородника.

– М-м-м… Мы с Калинником идём в одно место.

– Калинник – это твой друг?

– Э-э… Ага. Да.

– Отлично. Я рада, что у тебя всё-таки есть друзья. А я вот тоже к подруге. К Купаве пойду, давно вместе пиццу не ели. Но если ты потом поедешь ночевать к Варде, то позвони мне, хорошо?

– Ладно.

Они помолчали в трубку полминуты. Мавна не выдержала и всё-таки хихикнула.

– Ну давай тогда. Пока. Хорошего тебе дня.

Смородник ответил с растерянностью в голосе:

– Э-э-э… Да. Спасибо. И тебе. Пока.

Он отключился слишком быстро, едва договорив.

– Да что ж ты за человек, – шепнула Мавна уже в погасший экран.

Настроение удивительным образом приподнялось.

Отлично, если ей удастся одной спокойно подслушать что-то в баре. Возможно, у неё получится быть одновременно и очаровательной, чтобы ей что-то рассказали, и достаточно незаметной, чтобы не привлекать лишнее внимание.

Чёрное платье с вечеринки подходило лучше всего. Да, вырез будет смущать, но… Может, Купава права и Мавна выглядит в этом красиво? Что, если она всё-таки сумеет побороть смущение?

Мавна надела платье, но вырез всё-таки чуть подколола булавкой: чтобы точно быть уверенной, что ничего постыдного не случится в неподходящий момент. Глаза и губы она накрасила уже куда увереннее – ну, ведь правда, красилась же, и никто не смеялся. Значит, не так уж всё и плохо.

Только вот с сумочками была проблема. Мавна пожала плечами, подхватила вязаную авоську с огромными