Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

встал поперек горла. Соня слишком хорошо знала этого фермера. И он ей не нравился. С другой стороны… С другой стороны это был шанс ответить на некоторые из давно стоящих вопросов. Слабый, но все же.

Поэтому возражать она не стала — хоть и чувствовала себя при этом слегка корыстной.

В тот вечер о произошедшем они так и не поговорили — вообще возникло странное ощущение, что все, хоть сколько-нибудь выходящее за рамки обыденного, просто затирается из памяти, будто карандашные пометки ластиком — вроде и было что-то, но так смутно… И, наверное, неважно? Только увидев этот эффект на другом человеке, Соня начала понимать, что и она вела себя примерно так же. Но вспоминать на что именно не обратила внимания и что именно забыла было мучительно до тошноты в прямом смысле: пульс начинал скакать, ее бросало в пот, а в глазах двоилось и ощущения были до того неприятными, что она предпочла не рыться в собственной памяти.

А утром в пятницу пришла газета. Вообще-то явление довольно обыкновенное, по средам и пятницам проходил почтальон, только Соня прессу не выписывала, к ней новости приходили чаще ногами. Правда, в последнее время посетителей изрядно поубавилось — и возможно, это было как-то связано с поселившимся у нее во дворе «работником».

Эту же газету кто-то заботливо оставил в почтовом ящике — не то почтальон перепутал, не то специально — на первой полосе красовалось объявление о наборе добровольцев для облавы на волков. Она пару минут медитировала на текст, размышляя — хорошо это или не очень? С одной стороны, так и не собралась осмотреть ферму Левина и место, где нашли бабушку (о последнем и вовсе знала только примерно), с другой — без волков делать это явно будет сподручнее? Если дело и правда в них. Пока что единственным человеком, который в это верил, была Марина. На следующее утро она пришла на работу при полном параде, явно рассчитывая на визит Саида, и, хоть пыталась выглядеть виноватой, у нее не слишком-то получалось:

— Ты же сама сказала забирать, — смущенно краснела она, хотя Соня не сказала ни слова. — К тому же видно ведь, что он тебе не нравится… Что, на пришлого запала? Зря. Саид хороший мужик. И врач, опять же — моим пацанам лишним не будет.

Похоже, она уже все распланировала. Соня покопалась в себе и… не нашла ничего. Ни печали, ни злости, ни, впрочем, радости за Марину. Только уверенность, что ничего из этого не выйдет — бог весть почему. Рассказывать о том, как они вчера нехорошо расстались тоже не стала, не желая пускать сплетни о докторе.

Явным плюсом, который принесли с собой газетные новости, была смена тональности местных слухов — она повернула в сторону грядущей облавы и о Мише временно забыли. Записаться можно было тут же, в музее, по рукам ходил альбомный лист, уже наполовину исписанный фамилиями. Летучий батальон в виде местных бабок засел в главном зале и комментировал приход каждого желающего в духе:

— О, вот Васька-то да, добрый охотник. Сынок у него непутевый, а он мужик… А это кто? Антоха… Это Клавкин сын? Я думала он помер… А, это другой?

Соня с интересом следила за процессом, обрадованная, что ее тоже временно оставили в покое. Марина, изрядно погрустневшая к вечеру, принялась просвещать:

— Мирча Владович облаву организует! — с апломбом, явно обрадованная, что удалось поделиться такой сплетней, заявила она, усаживаясь рядом и рассеянно перебирая фотографии из Сониного альбома. — Давно пора, волков в последнее время страсть развелось… Ну, ты и без меня знаешь. — она несколько виновато покосилась на Соню, намекая на бабушку. — Вот всех отдыхающих с озера-то и сдуло, кому понравится, если на него стая выйдет? Или пулей шальной прилетит. Лет пять назад одного из людей Левина так случайно и убили, скандал был…

Тетка Тома новостям об облаве категорически не обрадовалась — ей так хотелось поделиться негодованием, что она даже пересилила себя и заявилась к Соне, когда Михаил еще заканчивал трудиться над наличником с торца дома. На выходных он собирался попытать счастья у Левина или поискать работу в городе, так что задержался допоздна.

— Нет, ты видела? — она яростно помахала газетой перед носом девушки. Та как раз решила под вечер выполоть пару грядок и теперь с неудовольствием смотрела на соседку снизу вверх, щурясь на заходящее солнце. — Это же курам на смех! Мирча совсем ополоумел!

— Почему ополоумел? — на ее громкий голос из дома явился Миша. Он иногда и правда напоминал медведя — обманчиво неповоротливый, когда нужно передвигался удивительно быстро. Вот она слышала стук молотка за домом, а теперь раз — и он уже здесь, стоит позади соседки, которая от неожиданности шарахнулась, наступив на грядку с капустой. Миша этого вроде бы и не заметил. — Я от местных только и слышу, что о волках, за грибами боятся выйти. Я вот собрался давеча, так меня отговорили.

— Нет там никаких волков! — с досадой бросила тетка Тома и поспешно эвакуировалась на свою территорию.

Соня переглянулась с Михаилом и тот пожал плечами, повторив:

— Странная она у вас.

Суббота началась мирно, можно даже сказать, лениво — Миша отправился искать «нормальную» работу, то есть наниматься к Левину (или еще куда, все же в Тальске, как в любых «деревенских» городках, привыкли больше обходиться своей силой), а потому на дворе было тихо, можно позволить себе поспать подольше, а затем до одури нанюхаться трав в старой бане — Соня давно собиралась либо выкинуть либо раздать бабушкины запасы.

Выбросить рука не поднялась — Нина Георгиевна держала все в образцовом порядке, подписанное, даже кое-где и состав указала и назначение. Правда, больше персональное: «от хворей для Мариши» или «Томе чтоб не болела». В травах Соня не разбиралась, но выкинуть сборы, на которые было потрачено столько труда, не решилась. Так и сидела, откладывала в одну кучу мешочки и мази, чтобы раздать кому следует, в другую — пучки чистых сушеных трав. Ничего удивительного, что бабушка здесь в обморок упала — до того стоял плотный травяной дух.

«За три дня до полнолуния М. Левину и щенкам»

Короткая записка на ярлычке двухлитровой банки с плавающими внутри травами заставила ее встряхнуться. В полумраке было плохо видно, так что Соня схватила банку и выскочила на улицу. Нет, все правильно — Левину и щенкам.

Она