Справочник существ община г. Тальска - Анна Александровна Никода

В трубке стало тихо. Соня не выдержала первой:

— И? — поторопила она. — Тебе ответили?

— Бабушка твоя ответила, — нервно отозвалась мать. — Я ей рассказала, потом остаток дня в углу стояла. Так злилась… А те родственники… Нет, дочка, ничего они мне не ответили. Поэтому и ты не вороши.

Разговор оставил тревожное послевкусие. После него уже было не до уютных разговоров и Михаил, заметив это, довольно быстро ушел. Соня смотрела ему в след и думала, что отношения их складываются более, чем странно. С одной стороны — его в Тальске она знала меньше других, с другой — доверяла определенно больше. Хотя как можно доверять человеку, который и собственного имени не помнит? Она все пыталась понять что он из себя представляет и внешнее наблюдение никак не вязалось с внутренними ощущениями. Снаружи он был похож на неповоротливого медведя, простого, как валенок, но при этом отличался завидной наблюдательностью и способностью всегда оказываться в нужное время в нужном месте. Случайность или намерение? Впрочем, всерьез подозревать его в чем-то не получалось — угрозы не чувствовалось абсолютно. Хотя она и свиной пятак у тетки Томы не замечала. Новая реальность все еще приводила ее в замешательство, казалось одновременно дико и странно нормально, что есть другой мир, мир нелюдей и она может его видеть. Соня все пыталась найти в себе страх или удивление — но стоило однажды увидеть изнанку привычного мира, как ей стало казаться, что она действительно видела ее всегда. Видела, только не понимала.

Глава 12

Солнце уже закатилось за горизонт, стремительно утягивая за собой яркие краски. Соня, распахнув все окна, чтобы хоть немного просквозило, пыталась читать, лежа на диване. Тетка Тома так и не пришла — не то решила оставить свою подопечную ненадолго в покое, не то нашлись другие занятия. Вечер был тихим — как почти все последние вечера — и слабый ветер нежно перебирал листья яблонь, а дневные птичьи трели сменились на заунывные короткие переклики. Глухо стрекотали сверчки, бились в окно глупые мотыльки. В стекле отражался свет настольной лампы да красные огоньки индикаторов висевшего на стене телевизора. Соня видела это краем глаза, поверх книги и приняла так же — краем сознания. Только через несколько минут, когда эти факты продрались через перипетии судьбы графа Монте-Кристо, она поняла: бабушка телевизор не смотрела — он был выключен даже из розетки и уж точно никаких индикаторов на древнем «Сони» не было. Да и стоял он на тумбочке — просто она невольно подстроила реальность под воспоминания о доме родителей.

Тогда что же…

Ей еще не было страшно — простое любопытство непуганого горожанина заставило с недоумением отложить книгу и привстать на локтях, вглядываясь в синие сумерки за окном. Два красных огонька светились в глубине яблоневого сада на фоне чего-то темного, почти сливающегося с тенями от листвы. Два движущихся красных огонька.

Первобытное чувство опасности начало медленно подниматься из глубины сознания. Оно заставило заледенеть позвоночник, пустило мурашки по рукам, от которых волосы встали дыбом, словно наэлектризованные, и заперло крик в горле.

Грохот! Звук был такой, словно рухнули стены — или ей так показалось от страха.

Но если бы не это, вряд ли она смогла бы так резво подскочить и выйти из ступора. Лошадиная доза адреналина подействовала как надо — Соню буквально подкинуло на кровати. Схватив первое, что попалось под руку, она кинулась на шум, в котором к этому времени появилось уже что-то членораздельное. Но не цензурное.

— Да чтоб вас… Ой, как больно… Какой… это сделал⁈

В сенях, в дыре на месте пола, присыпанный опилками и землей, словно затычка в сливе раковины, торчал Матвей. Зеленый ирокез очень органично смотрелся с желтыми глазами, звериный оскал ничуть не мешал ему материться и даже поразительно, насколько слепа она могла быть, не замечая в этом мальчике ничего странного. Сейчас Соня видела, что он совсем не похож на человека — это угадывалось по немного иному, более угловатому, строению лица, глубоко посаженным глазам, даже уши у него были вытянутыми и заостренными, с серой шерстью на кончиках. Хорошо хоть, их в зеленый не покрасил… Рядом с ним, неловко топчась на пороге (потому что идти было некуда), виновато моргал Борис и явно не знал что ему сделать — помочь другу, сбежать от выскочившей, как ведьма на метле, Сони или все же попробовать решить ситуацию миром. Выглядел он вроде был как обычно, разве что чуть более бледный и глаза… глаза с человеческими тоже никак не перепутать — абсолютно красная, словно бокал с вином, радужка заметно фосфоресцировала в полутьме коридора.

В другой ситуации она бы испугалась. Но эти двое выглядели так нелепо и, главное, безобидно, что от облегчения даже в глазах потемнело. Соня прислонилась к косяку и прикрыла глаза, выдыхая. Сердце все еще колотилось, пот холодил лопатки и она бы не отказалась от рюмки коньяку, но согласилась бы на десять таких визитов. Два красных глаза… Приснится же такое.

— Ну что вы стоите, помогите мне! — возмутился Матвей. Выглядел он несчастным, комичным, но не опасным — многочисленные цепи зацепились за что-то под полом и каждая попытка подняться приводила к тому, что он, как собака на цепи, рывком отправлялся назад.

— Можно подумать, я тебя приглашала, — возмутилась Соня, но руку подала, пока Борис, осторожненько и опасливо обойдя шаткие доски по кругу, добрался до Моти и помог отцепиться. Тот встал, возмущенно отряхиваясь. С ирокеза посыпалась земля. — Что вы здесь делаете? В такое время.

— А тетка Тома нам все рассказала, — бесхитростно сказал Борис, заслужив предупредительный взгляд от Моти.

Соня пропустила их на кухню, но задать встречный вопрос не успела, наткнувшись на укор:

— Да и мужик ваш только недавно ушел, как бы мы при нем зашли?

— Во-первых не мужик, а мужчина, во-вторых — он свой собственный, а мне просто дом ремонтирует, — осадила она мальчишку.

У Матвея даже его зеленый хохолок приподнялся:

— Вижу, — едко заметил он. Но, наткнувшись на холодный взгляд, пошел на попятную: — Да чего вы чеку выдергиваете, не ваш, так не ваш… Дело у нас к вам, в общем. Важное.

— Еще кого-то