Ученица Злодея - Ханна Николь Мерер

– Прошу вас, сэр. Честное слово, я хорошо рисую! И это стоит всего-то один медяк!

Медяка не хватило бы и на ломоть хлеба. «Да чтоб тебя…» Он стал сопливой нюней без намёка на разум. Но он всё равно сел на табуретку.

– Сделаете меня волком? – спросил он тихим, напряжённым голосом.

Бабка просияла так, что Тристан чуть не улыбнулся ей в ответ – но удержался. Остатки самоконтроля ещё сохранились.

– Конечно, сэр!

Она принялась макать кисти в краски, руки у неё тряслись, и при этом она так щурилась, что Злодей успокоился. Ей никак его не узнать, она его и не разглядит.

– Самым красивым волком будете!

Пока она разрисовывала его, Злодей осматривался, пытаясь увидеть, не продают ли где какие-нибудь рамы для картин. Ничего не заметил, но это была лишь одна сторона улицы. Бабка работала быстро, учитывая, как у неё тряслись руки, а когда подала ему зеркало, он поражённо распахнул рот. Бабка оказалась не простой рисовальщицей, а настоящей художницей. Всё его лицо было покрыто густыми мазками серого, чёрного и белого. Его было не узнать. Он совершенно не походил на себя.

Идеально.

– Ну как вам, сэр? – нервно спросила бабка, чуть улыбаясь. – Можно переделать, если не нравится.

– Как вас зовут? – спросил он, стараясь говорить помягче.

– Эдна, сэр, – ответила она, бросая кисти в чашки.

Злодей снял с пояса кошелёк с тридцатью золотыми и целиком вручил его Эдне.

– Вы нарисовали у меня на лице настоящий шедевр.

– Но, сэр! – Эдна лихорадочно открывала кошелёк. – Тут слишком много!

У Злодея дрогнули губы.

– Я верю, что искусство – самый ценный товар в мире. Прошу, возьмите. Не знаю, есть ли на свете что дороже.

У Эдны слёзы набежали на глаза, и Тристану стало так неловко, что он отвернулся, но было поздно. Она схватила его за руку.

– Благодарю, сэр! Всего самого хорошего вам! Будьте счастливы!

Он мягко отнял руку и наконец-то нашёл в себе силы посмотреть в красивые глаза Эдны. Она была прекрасна. И Тристан знал, что в кои-то веки сделал нечто хорошее.

– Спасибо, Эдна. И вам того же.

Она вернулась к столику, обошла его и сорвала со стены плакат. Луч света от фонаря упал на него, и Тристан увидел, что это его объявление о розыске. Эдна подмигнула ему, порвала плакат и бросила по ветру.

«Да чтоб меня…»

Он галантно поклонился, криво улыбнулся ей, помахал на прощание и отправился дальше на поиски, чувствуя себя гораздо спокойнее с раскрашенным лицом.

– Прошу прощения, – окликнул он долговязого юношу с большим облаком волшебной ваты в руках. – Вы часом не знаете, кто тут продаёт рамы для портретов?

– Вам нужен мистер Галли. Он вон там, чуть подальше! Занял большую часть улицы, – ответил парень с набитым сахаром ртом.

«Мистер Галли».

– Спасибо.

Тристан отправился в указанном направлении, готовясь задавать как можно более ненавязчивые вопросы.

Но когда он подошёл к прилавку, там уже была посетительница.

К нему спиной стояла девушка и расспрашивала мистера Галли. Длинные волнистые волосы цвета серебра спадали вниз. Платье так обтягивало фигуру, что Тристану были отлично видны очертания её спины. На талии был вырез, открывающий кусочек нежной кожи, и Тристан сглотнул, а когда девушка повернулась, он увидел их.

Два золотых гребня с бабочками, которыми она заколола волосы, и лицо, раскрашенное под кролика.

Он удивлённо откашлялся. Девушка обернулась на звук.

– Ой, прошу прощения, присоединяйтесь.

Лукаво улыбнувшись красными губами, она положила руку на обнажённый бок.

Прохожий весело, по-дружески шепнул ему:

– Какова красотка, а? Давай, сынок, не теряйся!

Ещё бы не красотка.

Это же была Эви Сэйдж.

Глава 44

Эви

Эви много раз в жизни говорили, что она упрямая. Она знала об этом своём недостатке, но знала ещё, что он не самый крупный – в глобальном смысле. Нет, главным недостатком Эви было стремление всё делать назло.

Она назло научилась прекрасно шить, когда брат окрестил её лоскутное шитьё безнадёжным, прыгнула ласточкой в омут, когда мальчишки-одноклассники обозвали её трусишкой, и устроилась на работу у злодея, когда рынок труда выглядел бесперспективным. Эви уже многократно убедилась, что «невозможно» – это просто слово для обозначения границ, в которые хотелось бы заключить тебя во имя спокойствия и порядка.

Вот почему, тщательно спланировав бунт, Эви уговорила Татьянну помочь с платьем и париком – такими, чтобы надёжно спрятали все следы той девушки, которая когда-то жила в этой деревне. Удивительно, но ей казалось, что маскировка ей и не нужна: она и так стала совсем другим человеком.

Она стала хуже, и это было к лучшему.

– Я только что услышала от мистера Галли кое-что очень интересное, мистер. Хотите послушать?

Злодей стоял перед ней, тоже спрятав лицо за красками – вероятно, благодаря Эдне. Соседка-старушка всегда по доброте соглашалась присмотреть за Лиссой, когда Эви уходила на работу. Эдне нравилась компания, а Эви очень нравилась Эдна. Особенно сегодня вечером, когда пришла к ней и попросила разрисовать лицо. Старушка сразу же узнала её и заверила, что надёжно защитит.

– Хочу, – ответил босс так низко и хрипло, что все её инстинкты забили тревогу. – Если вы не против.

Мистер Галли, кажется, почувствовал напряжение: оттянув воротник, он шагнул прочь от тележки.

– Мне нужно отойти на минутку, а вы тут пока осмотритесь. Я скоро вернусь, и вы сможете расплатиться.

Едва мистер Галли скрылся из виду, Эви оказалась в воздухе. Она задёргалась в руках босса, повисла на плече, как мешок картошки, на миг замерев, чтобы полюбоваться его отвратительно идеальной задницей.

– С ума сошли? Отпустите! – закричала она, колотя его по спине, а он свернул вместе с ней на мощённую камнем тропинку, которая вела в проулок между двумя зданиями.

– Тихо! – приказал он, крепко держа её за бёдра. Свернул в переулок, скрываясь от глаз, и невежливо плюхнул её на ноги. Сэйдж пошатнулась, выпрямилась, поправила парик с недовольным видом.

– Какого пустыря? Это ещё что такое? – Тристан показал на наряд, на раскрашенное лицо, на всю неё.

– Парик, – буркнула она.

– Парик! – повторил он, провёл рукой по лицу, вцепился в волосы. – Зачем ты это устроила? Зачем рискуешь собой, да ещё так безрассудно и тупо? Ну чем ты думала, объясни, пожалуйста!

Эви сложила руки на груди и ответила самое опасное, что смогла придумать:

– Да ладно, сэр. Не опускайтесь до мольбы.

Эви по опыту знала, что есть разные уровни гнева. Недовольство, раздражение, а потом уже