Аколит Хозяйки Забвения - Георгий Георгиевич Смородинский

Пролежав минут десять и не заметив угрозы, я поднялся и осторожно пошел к правому сараю, готовый к любому развитию ситуации. Источник запаха обнаружился возле столба, на котором висел горшок. В траве, разбросав лапы, лежал разлагающийся труп гуманоида.

Какая-то жуткая смесь обезьяны и человека. При жизни эта тварь была с меня ростом. Массивная лобастая морда с выступающими вперед челюстями и сросшимися бровями. Звериные клыки, узко посаженные глазницы и комок свалявшейся шерсти вместо волос. Верхние конечности заканчиваются лапами с серыми треугольными когтями. Нижние — похожи на человеческие. Под ковром кишащих червей угадываются остатки одежды, на предплечьях сохранились стальные наручи. Оружия не видно, на шее болтается ржавая тонкая цепь с небольшим зеленым камнем, похожим на малахит.

Очевидно, это та самая дикая нежить, о которой рассказывала подруга. То есть урод больше уже не поднимется. Побегал немного и хватит. То, что он упокоен, сомнений не вызывало. Я, конечно, не патологоанатом и не врач-криминалист, но торчащую из глазницы стрелу разглядеть в состоянии. Еще одна торчит из груди — чуть пониже правой ключицы. Странно только, что их не вырезали из трупа.

Ещё наручи на нём выглядят прикольно. Без следов ржавчины и с каким-то замысловатым узором из закорючек. Текст — если это он — неразборчив. Какой-то девиз? Фраза-оберег? Или, может быть, клеймо мастера? Не знаю, как здесь, но в Средние века на Земле ни один лучник не прошел бы мимо таких наручей, и не оставил бы в трупе стрел.

Отсюда вывод: тот, кто стрелял, просто не смог ничего забрать. Он или сбежал, или я найду его труп возле сарая. Хотя нет — не найду. Если он погиб — то поднялся и уже куда-то свалил. Ну а не-живым стрелы и наручи не нужны. Вон у них какие прикольные лапы и челюсти.

Впрочем, смех смехом, но вид этого дохлого урода обнадеживал. Если ему хватило пары стрел, то хватит и пули из «Глока». Нет, я понимаю, что передо мной низшая нежить, но таких тварей, думаю, тут большинство.

Вообще, после рассказов Лесы и Астера создавалось впечатление, что не-живые здесь кишат, как черви на этом трупе. Только вот пройдя около десяти километров, я никого пока что не встретил. И этот факт тоже немало так обнадеживал. Ведь с учетом увиденного, можно предположить, что безопаснее будет идти прямиком по саване. В лесу ко мне проще подкрасться, а на открытой местности я срисую не-живых издали и перестреляю их еще на подходе.

Да, Леса говорила, что здесь обитают какие-то совсем уж страшные твари, а мелкая нежить способна сбиваться в стаи, но это никак не противоречит моим наметившимся планам. Чудовища меня почуять не могут, и это проверено. Днём же, в хорошую погоду, на открытом пространстве, человек заметит крупного хищника раньше, чем тот увидит его. Ночью кошачьи видят лучше и дальше, но я со своим теперешним зрением дам фору любому африканскому льву. Да, понятно, что нежить — не кошки, но сомневаюсь, что зрение тварей лучше кошачьего. В общем, всё как всегда: не нужно шарахаться от каждого встреченного куста, но и расслабляться тоже не стоит.

Размышляя так, я наклонился и залез рукой в распахнутую пасть мертвеца. Черви и трупная вонь меня не смущали и раньше, а сейчас это все воспринималось как декорации. Забавно, но в том доме я не видел ни одной мухи, и уже думал, что их здесь нет, но, как выяснилось, ошибался.

Нащупав рукой остаток души, достал его, рассмотрел и растер на ладони. Этот след по размеру был такой же, как и все остальные, но эфира в нем содержалось немного. На порядок меньше, чем в том, что остался от души Фатха.

С сомнением посмотрев на свою испачканную ладонь, я вытащил меч и отрубил покойнику руки. Переворачивать труп выглядело не лучшей идеей. Наклонившись и быстро разобравшись с пряжками, я снял наручи, вытряхнул из них червей и убрал в астральный карман.

Надевать их сразу не решился. Эти наручи, наверное, можно было отмыть, но вонь бы все равно не исчезла. Нет, я совсем не брезгливый, но зачем демаскировать себя запахом? Астрал же сожрет всю налипшую органику вместе с вонью. Кожаную подкладку он тоже сожрет, да, но её можно будет заменить, когда приду к людям.

К слову, наручи эти мне понравились. Не знаю, чем, но объяснить не могу. Сам я такие впервые держал в руках, но тут, скорее всего, включилась память предшественника. Причём настолько включилась, что я их снял с трупа и решил оставить себе. Самому бы мне вряд ли такое пришло в голову.

Наклонившись, я тщательно вытер ладони о траву и направился через огород к правому дому. За грядкой с ботвой обнаружил еще один труп. Похожий на тот — за спиной. С такими же челюстями и лапами.

Нет, если рассуждать логично, то все вполне объяснимо. У убитых людей не-живые выжирают нижнюю часть лица вместе со следом души, а потом у поднявшегося покойника отрастают новые челюсти. Руки же трансформируются в лапы, и все это не никак противоречит теории Дарвина. Только происходит оно волшебным образом и намного быстрее. Лапами удобно убивать, челюстями — выжирать следы душ вместе с костями. Другие части тела тоже, наверное, изменяются, но не настолько заметно.

У этого трупа была разрублена голова. Мечом, или может быть, топором. Сходу определить невозможно. Били наискось — сверху и справа-налево. Череп разрублен почти до глазницы.

Других трупов в пределах видимости не было. На земле полно разного мусора: щепки, стружки, обломки досок. Справа от ближнего сарая на траве валяются поленья и там же стоят два чурбака — на них, очевидно, рубили дрова. В раскрытую дверь просматривается край грубо сколоченного стола и лежак, обтянутый шкурами.

Следов вокруг полно, но пятен засохшей крови вроде не видно. Впрочем, я еще тут не все осмотрел. Не, так-то не нужно быть Эркюлем Пуаро, чтобы понять, что здесь случилось. Два этих строения перенеслись сюда вместе с людьми: воинами или, скорее, охотниками. Не-живые их почуяли и напали. Две твари подохли, а вот что было дальше — неясно. Люди в спешке покинули это место, не успев вырезать стрелы, или они погибли и ушли уже не-живыми.

Пожав плечами, я забрал из трупа остаток души, еще раз огляделся и направился к ближнему строению.

Осмотр жилищ немного прояснил ситуацию. В сараях ничего не нашлось кроме столов, лежаков, полок и мелкой хозяйственной утвари. Люди забрали все