Варяг II - Иван Ладыгин

Бьёрн указал грубым жестом на стул напротив. Я сел, чувствуя, как хмель растекается по жилам. Конунг, по-видимому, решил начать с того, что давно бередило его душу. Он тяжело вздохнул:

— Я хочу извиниться перед тобой, Рюрик.

От этих слов мне стало не по себе. Обычно, конунги никогда не извинялись. Говорят, плохая примета. Да и репутация страдает…

— Мои люди… мои лучшие воины… не смогли уберечь твой хутор.

Холодная волна прокатилась по моей спине. Я ожидал, что хутору придётся туго, я ожидал нападений, порчи… Но в тоне Бъёрна сквозила какая-то предельная и постыдная окончательность. Будто он опускал топор на шею друга…

— Что? — тихо, почти беззвучно спросил я.

— Кто-то сжег его дотла. Дотла, Рюрик. А все мои воины, оставленные для охраны, погибли. Все. Включая Хакона… — Бьёрн тяжело вздохнул, и его плечи на мгновение сгорбились под невидимой тяжестью. — Говорят, там по Гранборгу еще чума прогулялась… страшная, черная… Много жизней унесла. Но твой хутор… его спалили намеренно.

Я вскочил, не в силах усидеть. Кулаки сами собой сжались в маленькие кувалды. Я вдруг увидел перед собой яркие и жуткие картины: пылающие бревна мельницы, которую я строил с нуля, обугленные столбы кузницы, где рождалась сталь по моим чертежам, и неподвижное, пронзенное тело старого Хакона, который стоял насмерть. Все, к чему я прикоснулся, все, что я создал с таким трудом и надеждой, обратилось в пепел⁈

— Ты прекрасно знаешь, кто это сделал, конунг… — прошипел я с яростью. — Ты знаешь!

— Знаю, — просто, без колебаний согласился Бьёрн.

— И ты ничего не сделаешь? Ничего⁈

— У меня нет доказательств. Прямых доказательств.

— У меня есть! — крикнул я, и эхо отозвалось в маленькой комнате. — Люди Лейфа сторожат одного пленника, как раз в одной из твоих каморок! Карка! Он несколько раз пытался убить меня! На острове, в Альфборге! И ему очень хорошо помогали! Он признался, что выполнял поручение Сигурда! Одного этого признания достаточно, чтобы ярл Гранборга ответил по всей строгости закона! Они многих наших парней положили! Моих друзей! Твоих воинов!

Бьёрн тяжело вздохнул, плеснул в деревянный кубок золотистой медовухи и с силой протянул мне напиток через стол. Я залпом осушил кубок, пытаясь унять волнение.

— Ты говоришь о чести и мести, как настоящий викинг, рожденный в этих фьордах! — сказал он, и в его голосе прозвучало сакральное уважение. — Я понимаю твою ярость. Я уважаю твое право на справедливость. Но Сигурд — мой родич… Плоть от плоти нашего общего рода. И он — ярл Гранборга. У него под началом два десятка хуторов и несколько сотен крепких преданных ему рубак. А на подходе, у самых наших вод, Харальд… Как думаешь, справимся мы без Сигурда и его людей, если я его прикончу? Начнется тихая, подлая смута… Хёвдинги Сигурда вряд ли будут гореть желанием сложить головы за меня, и, наверняка, при первой же возможности переметнутся на сторону противника. Мы ослабеем ровно наполовину как раз в тот миг, когда потребуется вся наша сила!

В голове зазвучали давно позабытыеи циничные термины из лекций по политологии: баланс сил, цена лояльности, стратегическая целесообразность, макиавеллизм. Все это было так мерзко, так далеко от простой и ясной правды мести. Я уже и не помнил, почему в прошлой жизни пошел учиться на политолога… Плыл по течению? Поступил туда, куда взяли, лишь бы откосить от армии?

Но эта рефлексия сейчас была неуместна…

— Выходит, у нас нет выбора, кроме как простить его? — с беспомощной яростью выдохнул я.

— Пока да… Пока не разберемся с Харальдом. — Бьёрн посмотрел на меня прямо, без обиняков. — И ты это прекрасно понимаешь и без меня. Твоя голова умнее твоего сердца, Рюрик. Если Харальд победит, то нам нечего будет защищать или делить… Ни тебе, ни мне, ни Астрид. Я предлагаю тебе на время зарыть топор войны. Схоронить его поглубже. А после… после победы я дарую тебе право на Хольмганг против Сигурда. Лично. Я усыновлю тебя, введу в свою семью, дарую тебе новое имя и новый статус. Ты станешь мне родичем. И станешь ровней Сигурду. По закону. И тогда — дерись себе в радость! Тогда никто не посмеет встать между вами.

— Все это очень красиво звучит… — я горько усмехнулся, чувствуя, как меня тошнит от этой игры. — Но я уже убедился, что твои слова, конунг, твои прекрасные обещания, частенько расходятся с делом. Особенно когда на кону стоит «высший интерес».

— Это верно! — не стал спорить Бьёрн. — Я — конунг, а не святой. Но, боюсь, у тебя нет другого выбора… Ты и сам все прекрасно понимаешь. Мы все здесь — рабы обстоятельств, рабы долга… Но я готов поклясться перед лицом Одина и Тора, всем, что у меня есть, всем, что я люблю, что я сдержу свое слово… Но после войны.

— А что насчет Астрид? — робко спросил я. — Неужели тебе плевать на ее счастье? Она любит меня, а я люблю ее.

— Я вижу это, Рюрик. Каждый дурак видит это. И я согласен на вашу женитьбу. От всего сердца! Но только после того, как мы одолеем Харальда. Не хочу злить своего строптивого братца и его честолюбивого сына накануне решающей битвы. Только поэтому я тебе там отказал, в зале, при всех… Так-то я уже все для себя решил. В твою пользу. Мне такой зять — умный, смелый, упрямый — куда больше по нраву, чем этот зазнавшийся щенок Ульф!

Я закрыл глаза, чувствуя, как меня разрывает на части. Ярость, чистая и животная, боролась с холодным и безжалостным рассудком.

— Мне все это очень не нравится, Бьёрн…

— Понимаю.

— Но… видно, иного пути нет… Сейчас нет.

— Все именно так… — Бьёрн с облегчением вздохнул и развернул на столе одну из карт. На ней был схематично, но точно изображен Буянборг, извилистый фьорд и все подступы к нему. — А теперь мне нужна твоя голова, дорогой друг. Твоя странная, не от мира сего голова. Нам нужно придумать план. План обороны. Боги, а может, и иные силы часто нашептывают в твои уши интересные идеи… Есть какие-нибудь мысли? Пока Харальд не постучал к нам в дверь?

Я глубоко вздохнул, с силой отгоняя личное, отодвигая боль и ярость в самый дальний угол сознания. Теперь нужно было думать о выживании. О выживании всех. Я пододвинулся к карте, и мой палец лег на узкий вход в бухту.

— Есть…

На следующее утро Буянборг превратился в гигантский бурлящий котел